Ваши любимые стихи

[Ajing]

А ВЫ И НЕ ДОГАДЫВАЕТЕСЬ

Письмо без подписи

Я Вас люблю, а Вы и не догадываетесь,
и Вам не догадаться — вот беда.
И в этом вечно будет недоказанность,
и будет недосказанность всегда.

Я Вас люблю, а Вы и не догадываетесь,
а спросите — я вряд ли дам ответ.
Да, впрочем, Вы мне тоже
не докладываетесь,
Вы любите кого-то или нет.

Я Вас люблю, а Вы и не догадываетесь.
Открытости боюсь я, как огня.
Уж слишком много злых людей
докапывается,
какие есть секреты у меня.
Мы делаем нечаянно все гадости.
За радости свои не ждем суда.
Вот почему я не хочу догадываться,
и Вам не догадаться никогда.

Е.Е.

[Ajing]

Через два поколения выйдут на свет
люди, которых сегодня нет.

Им будут странными страхи мои,
искаженный овал моего лица.
Ниточка неразделенной любви
вонзится пулею в их сердца.

Им будет робость моя чужда,
они раскованней будут и злей...
Зависть, ненависть и вражда
взойдут над просторами их полей.

Булат Окуджава

(по ходу одно поколение уже вышло?)

[Liska]

Молитва

Научите меня понимать красоту,
Отучите меня от тоски и от лени,
Проявите ко мне в сотый раз доброту,
Я ваш раб, но не ставьте меня на колени.

Я люблю вас, люблю как отца и как мать,
Твердо верую в тайну великую вашу,
Только вы и способны простить и понять
Всех нас грешных, земных, бесконечно уставших.

Нужных слов не найду, но нужны ли слова?
Вам и так наши мысли и чувства понятны.
Я ваш сын, блудный сын, нарубивший дрова,
Древо жизни своё погубив безвозвратно.

Каюсь вам, мой отец, не кляните меня,
Я и так уж виною своею распластан.
Я тону без воды и горю без огня,
Мне не нужен ваш меч, мне нужна ваша ласка.

Научите меня понимать красоту,
Отучите меня от тоски и от лени,
Проявите ко мне в сотый раз доброту,
И позвольте мне встать в сотый раз на колени.

Проявите ко мне в сотый раз доброту,
И позвольте мне встать в сотый раз на колени.

(из к/ф "Мусорщик")

[Ajing]

А как ты думаешь?

А как ты считаешь… - непросто быть Богом?
Бессменно две тысячи лет в карауле…
Смотреть на баранов, упёршихся рогом –
То предали снова, то вновь обманули…
Входить ежедневно в скорбящие лики,
По пальцам безгрешные души считая,
И слёзы ронять на лампадные блики,
И что-то простить, всё на свете прощая…
Коситься на тех, кто подолгу у власти –
Не писан Завет им ни Старый, ни Новый …
А тем, кто наивно мечтает о счастье,
Вручать как подарок венец свой терновый.
В глазах отражаться, где боль и терпенье,
Молитвой, как лезвием, вспарывать вены,
И видеть как те, кому даришь спасенье,
В своих откровеньях не так откровенны.
А сердце болит, оно не отстрадало,
За всю бесконечность в нём собраны муки -
Есть много ума, да вот разума мало,
Есть счастье любить, да всё чаще в разлуке…
Так хочется знать, чем закончится это,
Дай Бог тебе, Господи, Божье терпенье,
Пока слышу Слово – есть повод для Света,
Пока дышит совесть – нет страха забвенья.
И всё-таки лгу, и краду…, и едва ли
На этот раз нам избежать катастрофы…
Но чтобы к спасенью мы ближе чуть стали,
Он каждый свой день начинает с Голгофы…

C

[Ajing]

Никто не верил
В то, что ей летать
Ночами удавалось
Тёмной птицей,
И наши сны
Задумчиво листать,
Читая их
Страницу за страницей.

Никто не мог
Смотреть в её глаза -
Там жили звёзды,
Прячась от рассвета,
И взгляд её,
Хрустальный как слеза,
Был глубже
Чёрно-бархатного цвета.

Её рука,
Холодная в жару,
Всех удивляла
Мраморностью кожи,
А жгучий волос,
Лёгкий на ветру,
В ладонях был
И тяжелей, и строже.

Она умела
Тихо говорить,
Она могла
Услышать что смолчалось,
Ей, как любой,
Хотелось полюбить,
И, как любой,
Пронзительно мечталось...

Но каждый раз
Стеклянная стена
Как будто
Ниоткуда вырастала,
Когда доверившись
Кому-нибудь она
Вдруг признавалась,
Что всю ночь летала.

Откуда девочке
Волшебной это знать,
Что люди верить
В сказки перестали,
И по ночам
Положено всем спать,
Зашторив ночь,
Чтоб звёзды не мешали?

И вновь она,
Раскрыв своё окно,
Взлетала в небо
Одинокой птицей,
И чёрный мир
Ей, подставляя дно,
Густел и звал,
И не давал разбиться...

• Егоров Юрий

[Ajing]

Народная русская песня?

https://www.youtube.com/watch?v=uWpBck7Ytyg

Много песен слыхал я в родной стороне
В них про радость и горе мне пели
Но одна из песен в память врезалась мне
Это песня рабочей артели

Англичанин-мудрец чтоб работе помочь
Вымышлял за машиной машину
А наш русский мужик он работать не мог
Он затянет родную дубину

Наше время придет встрепенется народ
И встряхнув вековую кручину
Он в дремучем лесу на врагов изберет
Здоровее и крепче дубину

Так иди же вперед мой великий народ
Позабудь свое горе кручину
И в свободе святой гимном в радостный бой
Дорогую родную дубину

Э-э-э-эх дубинушка ухнем
Эх зеленая сама пойдет
Подернем подернем да ухнем

https://www.youtube.com/watch?v=fygruve6QAk

Измененный вариант

Много песен слыхал я в родной стороне,
В них про радость, про горе мне пели,
Но из песен одна в память врезалась мне,
Это песня рабочей артели.

И от дедов к отцам, от отцов к сыновьям
Эта песня идет по наследству,
И как только работать нам станет невмочь,
Мы к дубине вернемся, как к верному средству.

Я слыхал эту песнь, ее пела артель
Поднимая бревно на стропила,
Вдруг бревно сорвалось, и умолкла артель,
Двух здоровых парней придавило.

Тянем с лесом судно, иль железо куем,
Иль в Сибири руду добываем,
С мукой, с болью в груди одну песню поем
Про дубину, мы в ней вспоминаем.

И на Волге-реке утопая в песке
Мы ломаем и ноги и спину,
Надрываем там грудь и чтоб легче тянуть
Мы поем про родную дубину.

Но настанет пора и проснется народ,
Разогнет он могучую спину,
И на бар и царя, на попов и господ
Он отыщет покрепче дубину.

Эх, дубинушка, ухнем,
Эх, зеленая, сама пойдет,
Подернем, подернем, да ухнем.

https://www.youtube.com/watch?v=rh9zjChNnkg
https://youtu.be/Bacw5R5i3Mg?t=16

[Liska]

БАЛЛАДА
- Ты моей никогда не будешь,
Ты моей никогда не станешь,
Наяву меня не полюбишь
И во сне меня не обманешь...

На юру загорятся листья,
За горой загорится море.
По дороге промчатся рысью
Черноперых всадников двое.

Кони их пробегут меж холмами
По лесам в осеннем уборе,
И исчезнут они в тумане,
А за ними погаснет море.

Будут терпкие листья зыбки
На дубах старинного бора.
И останутся лишь обрывки
Их неясного разговора:

- Ты моим никогда не будешь,
Ты моим никогда не станешь.
Наяву меня не погубишь
И во сне меня не приманишь.


Давид Самойлов

[Соф]

Влюбленная женщина
Не прячет глаза.
Ими влюбленной женщине
Многое нужно сказать.

Имя влюбленной женщины
Страстным аккордом звучит.
Голос влюбленной женщины
Словно ручей журчит.

Руки свои горячие
Вкруг его обовьет.
Все будет иначе теперь -
В нем ее сердце живет.

(Д.)

[Ajing]

Когда мужчине женщина нужна -
Поверь, он для нее находит время,
Хоть снег, хоть буйный ветер, хоть гроза,
Хоть километры, хоть землетрясенья...

И фраз шаблонных он не говорит,
О том, что "дел так много","давай позже",
Нет - он томится, он вот - вот сгорит,
И ждать до завтра он никак не сможет.

Во взгляде его сложно не прочесть,
Что он спешил и этой встречи ждал,
Как ни крути, а всё же время есть,
Когда мужчине женщина нужна.

Т. К.

[Malva]

Спасибо, Аинг))
За прекрасные стихи!
Так сказать "поймала"))
Ну и вот имею желанием кинуть "ответку"))
Но, она будет не простая, а золотая:
Эти стихи написала я сама, собственной персоной.
Один здеся обубликую, а второй в своей теме)):

***

БЫЛА ЛЮБОВЬ

Ласточкой взметнувшись ввысь
упаду на небо
Напрягшись, проломлю я стену
заключавшую нас воедино,
Где сношала себя как скотину.

Рву любовь, как привычку плохую
Забываю тебя , боль пустую.
Нервы жалко :для них я одна
И за**ала меня эта война(пардон))).

Я взметнулась, вспорхнула, взлетела,
И на соседнюю веточку села,
Но ты на меня не смотри,
Между мной и тобой -кусты:
Ядовитые, с шипами и змеями.

Наш Амур замурован в гробу
Вместе с острыми стрелами.

Пойду, погрущу возле гроба большого
Рядом - Путь, он идет вдоль обрыва крутого
В том обрыве -пучина
(Напоминает мне холодного мужчину, с прекрасными глазами)
Прочь от которого лечу над облаками...

[kassandra]

Я войду в твои сны поцелуем,
И луною в глазах отражусь…
Россыпь звезд тебя заколдует,
Я одною из них обернусь…

На рассвете я солнышком стану,
И лучами к тебе прикоснусь…
Но любить я, не перестану,
Может быть, в небесах испарюсь…

Проплыву мимо облаком белым,
Оставляя загадочный след…
Обниму тебя ветром несмелым,
В его шепоте, будет мой смех…

Упаду на тебя водопадом,
Разъяренных грозою небес…
Навсегда останусь я рядом,
И ты знай, что я где-то есть…

Я войду в твои сны поцелуем,
И любовью в тебе заструюсь…
Покорю и пленю, зачарую…
Навсегда в тебе растворюсь….

М.С

[kassandra]

Просто молча к тебе прижаться.
И почувствовать сердца стук.
В поцелуях твоих купаться,
наслаждаясь игрою рук.

Просто жадно тебя вдыхая
"Боже" вместо десятка слов.
Как в безумии всё забывая
окунуться в твою любовь.

Просто медленно, тихо таять
в таких нежных, родных руках.
Знаю, рай на земле бывает.
Этот рай на твоих губах.
С.

[Соф]

Делись со мною тем, что знаешь,
И благодарен буду я.
Но ты мне душу предлагаешь —
На кой мне чёрт душа твоя!..

Ш.

[Душ]

0. «Фантастика и философия 21-го века».
0.3 глава Поэзия.
0.3.1 сборник «Лось».

0.3.1.7. «Ёжик».
Живёт ёжик не похожий на все светские калоши,
Его тоже может, гложет, – запретили мечтать, что же…
Что же стужа не поможет, жаба тоже всё не может,
Пусть хоть кто-нибудь заложит в него капельку надежды.

Он не знает вещей схожих, до его озябших ножек;
И иголки уже тоже все в руках у молодёжи.
Вот и лужи, как и стужа, как ужи, плетутся хуже,
Хуже чем обычный ножик затаился у подножья.

Вдруг внезапно после стужи, из болотной тёмной лужи
Под собой увидел ёжик – просочился подорожник.
И подумал сразу ёжик: «Может он хоть чем поможет»,
Но всё время видел ёжик, что всё ж вянет подорожник.

Вот, и мы, как этот ёжик, – перестали верить в то же,
В что когда-то верил ёжик, проживая этот дождик.

2001 г.

Автор: Кирнасов Р.И.
Мои псевдонимы:
Душ, Априот, Герасимов Роман и так далее...

Вся моя поэзия...<a href=http://coollib.net/b/303035>
<b>0.3. Поэзия ХХI veka. (pdf)</b>
<img border=0 align=left style='padding: 3px;' src="http://coollib.net/i/pdf/303035.jpg"></a>

[Душ]

0. «Фантастика и философия 21-го века».
0.3 глава Поэзия.
0.3.4....

0.3.4.99. ««Близнецы» и «обезьяны»».
Заметил я только недавно, что в жизни я своей
Общался близко – лишь с отдельной категорией людей.
А категория была и есть – система гороскопов,
Лишь только по одному виду, хоть даже ты и лопни.

По астрологии, всегда – лишь только с близнецами,
Я близок в отношениях, различных, только с вами.
А по восточному гороскопу – только обезьяны
Взаимопонимания я нахожу лишь с вами.

Я все попересматривал воспоминания свои. –
Лишь только «обезьяны» и «близнецы» одни.
Я сам – «баран» и «дева»; а все мои друзья –
«Обезьяны» и «близнецы», и даже вся родня:

И бабушка, и мама, и папа и сестра,
Жена, соавтор, подружки и бывшая жена,
Друзья все, до последнего, и новая жена –
Лишь только – «обезьяны» или «близнецы» всегда.

С другими я по жизни почему-то не общался,
Взаимопонимания только от тех дожидался.
Конечно, были ссоры, ну, а с другими, вообще –
Не находил я языка совместного ни где.

Поэтому теперь, чтобы мне узнать –
Сможем с новым знакомым друг друга мы понять –
Мне нужно лишь спросить его – кто он по гороскопу,
И станет всё понятно – куда мне вешать «стопы».

Если не «обезьяна» он, и не «близнецы»,
Значит: «Стоп», – скажу ему, ведь нет смысла, пойми,
Мне дальше продолжать общаться с ним, вообще.
Характер только их смогу понять вполне.

С каждым, по причинам разным, отношенья обрывал,
Но тут же, их другой, с гороскопом таким же, заменял.
И в окружении моём всегда есть только – «близнецы»
И, конечно – «обезьяны», вот такие вот пути.

Если ты находишься в окружении моём,
Значит – «близнецы» ты, и ты со мной не спорь.
Ну, а если всё-таки ты не «близнецы,
Значит – точно – «обезьяна», по гороскопу посмотри.

А не давно собутыльник новый появился,
И конкретно – наяву, он мне не приснился.
Оказалось, что «близнецы» – он, он же – «обезьяна» –
Вот, такая вот – двойная появилась шняга.

Он в натуре ведь меня на все сто понимает,
Даже мысли иногда он мои читает.
И его я понимаю, могу мыслить, как и он,
И всегда я угадаю, что задумал сделать он.

-где-то 2010 или 2011 год.-

[Душ]

0. «Фантастика и философия 21-го века».
0.3 глава Поэзия.
0.2. Поэмы-сказки в стихах.
....

ДУШ. Личное творчество.

......Парадия на сказку гр. -СЕКТОР ГАЗА- -Царевна-Лягушка.
0.2.11. Поэма «Черепаха-красавица».
В 21-ом нашем веке жили сыновья – человеки,
Был у них один отец, у него большой конец.
Он резвился с ними долго, пока был он мо́лодец,
Но когда он заболел, то подумал: «Всё кабздец».
Он собрал свою семью, вспомнил молодость свою,
А затем достал с подвала кучу смертного металла –
Каждому дал в руки ствол и сказал: «Ты будь готов,
Подстрелить любого зверя, только чтобы я поверил,
И кто в зверя попадёт, тот его пусть принесёт.
Чья охота лучшей будет – от меня тот приз добудет».
Старший сын взял СВД, Средний хапанул АК,
Ну а младший сын Валера взял рогатку на слона.
Вот вернулись те домой показать отцу «улов».
Старший сан сбил фазана, птица редкая была,
Средний сын прям в зоопарке крокодила гроханул,
А затем, как все уснули, эту тушу умыкнул.
А Валера, младший сын долго по лугу ходил,
Не любил он города, а природу и себя.
Он увидел на траве черепаху вдалеке.
Но стрелять в неё не стал, только к ней он побежал.
Смотрит ей прямо в глаза: «Убивать тебя нельзя,
Я зверей очень люблю и тебя я не убью.
Только я прошу тебя, притворись потом слегка,
Тебя бати покажу, и на землю положу.
Ты не двигай головой и любой своей ногой,
А когда все забухают – ты иди к себе домой».
Черепаху он поднял и к себе её прижал,
В рюкзачок свой положил и домой он поспешил.
Вот принёс её домой, положил, прям под ногой,
И сказал младшенький сын: «Я её рогаткой сбил».
Батя добычу всю сравнил и с ответом поспешил:
– Фазан – класс, но крокодил – без ружья не уловим.
Да и жить начал давно – 190 миллионов лет уже прошло.
Ну а предки черепахи – старше всех из этой «браги»,
Прошло 200 миллионов лет, но не остыл ещё их «след».
Она всех пережила, я хочу, чтоб род моя
Тоже всех чтоб пережил и потомством наследил.
Да и панцирь у неё крепкий, нужный, да ещё
Краской разной отражает, радугу напоминает.
Это значит, что младшой получает приз большой –
Замок мой со всем прихватом: с самолётом, автоматом,
Да ещё крутой рюкзак, ты Валера – не дурак.
Ну, а среднему дам фирму, управлял, чтоб ею он,
Ну, а старшему машину и кораблик надувной.
Вот устроили гулянку «За охоту», в общем – пьянку.
А черепаха сразу в миг поспешила прям до них.
А Валера увидал, к черепахе подбежал,
И сказал ей вопрашая: «Ты зачем ползёшь…, такая,
На гулянку, ты глухая? Я тебе уж повторяю.
Уходи быстрей домой, пока батя мой родной
Не понял, что ты живая, а то мне камбздец, родная».
Тут отец вдруг подошёл: «Что ты делаешь, сын мой?
Черепаху отнеси к поварам, там посмотри,
С крокодила и с фазана уже делают мясца,
И её пусть приготовят, как диету, для меня».
– Я? Отец, тут черепаха завонялась аж в два маха,
Я её давно ведь нёс, очень пахнет, как навоз.
Резко выхватил бокал – вылил на неё, шакал,
И сказал в ответ на взгляд: «Много дней уже подряд
Сильно уж она воняла, запах собью я для начала,
А затем я отнесу и её похороню,
А на кухню уж она не подходит не хрена»,
Батя пьяно улыбнулся, с сыном быстро похмельнулся,
И пошёл он жрать мясцо и фазаново яйцо.
Валера начал продолжать черепахе речь свою толкать,
Но сразу в миг остановился, когда услышал, удивился –
Черепаха, вдруг сама, облизавши коньяка,
Начала на языке человеческом, вообще,
Говорить свою-то мысль, намекая, мол, заткнись:
– Не, домой не поползу, я с тобою жить хочу,
Здесь уютно и жратвы очень много, ты пойми,
Ты, ведь, у меня в долгу, да к тому же я могу…
Черепаха замолчала, в пазухе ведь оказалась,
Он её быстрей схватил, к себе в дом он поспешил.
Когда прибежал к себе, то достал тогда ее.
И спросил: «Я как тебя понимать стал, слышишь, а?»
– Это ваш крутой коньяк повлиял, смотри-то как,
Я не только говорить, а могу любовь дарить.
Резко панцирь распахнулся, аж Валерка наш споткнулся.
Как он голову поднял, то – деви́́цу увидал,
Что не в сказки описать, ни словами рассказать.
В общем – вся красива очень, и такая, что нет мочи,
Просто на неё смотреть, хочется лишь овладеть.
И Валерка не болван, очень умный не хулиган,
Хоть и был он не красив, и застенчив, и стеснив,
Резко де́вицу обнял, грудь её к себе прижал,
Ведь она была гола, сразу в миг ему дала…
После жаркой целой ночи, утром все уснули молча,
Но Валера чуть дыша, панцирь стырил, не спеша.
И пополз к себе в сарай, и разбил он панцирь, знай,
Так разбил, что от него не осталось ни чего,
Кроме маленьких осколков, раскидал он их, и всё.
Сам приполз назад в постель, и заснул, и захрапел.
Днём услышал он: «Подъём, офигел, ты дорогой?
Где ты панцирь мой запрятал». И давай она его матом…
А Валерка – на мороз – «200 градусов в завоз»,
Мол – не знаю ни хрена, спал с тобой прямо с утра.
Тут она вмиг разозлилась, быстренько опохмелилась,
И превратилась вмиг она в маленькую, как была,
Только вот без панциря, вот такая вот беда.
– Если панцирь принесёшь, я прощу тебя, молодёжь,
Ну, а если его нету, то – умру я до рассвета.
Ведь без панциря моя жизнь закончится, свинья,
Так как нету, видишь, шкуры, а лишь – рана, вот ты жулик.
Валерка стал вмиг горевать, стал думать, как его собрать,
Пошёл в сарай, стал собирать, а затем клеить панцирь, глядь.
Он пять часов возился с ним, и пылесосом он ловил,
Как пазлы, он его собрал, и черепахе передал.
Тут черепаха ужаснулась: «Что за фигня, где я споткнулась?
Что ты принёс, как я теперь выглядеть буду, сука, зверь.
Валерий ей во всём признался и даже в том, что облажался,
Просил её, его простить и от него не уходить.
Она, подумав, согласилась и на него совсем не злилась,
Но только словом обрекла, что будет ему она жена,
А если вдруг он перехочет – тогда придёт ему хана.
Валера радостно кивнул и сразу на неё взглянул.
Померив панцирь, сбросив вновь, увидел он свою любовь –
Она была совсем другая: вся не красивая такая,
Висела грудь, росли усы, от неё запахи дурные шли.
Но он, поймав измену вмиг, стал сразу очень-очень тих.
От папика он замок взял и ту девицу замуж взял,
И жил он с нею поживал, но радости он с ней не знал,
Боялся бросить он её, ведь прокляла она его,
Боялся, что придёт камбздец, как и к его отцу – конец.

[Душ]

В шутку посвящается Kарлосу Кастанеде.

Карлсон, у которого снесло крьшу.

Я придумал себе мьслью - полет на воздушном шаре,
Чтоб в Погран мне провалиться - это я уже х...рю.
Я залажу в шар воздушньй, цвет - зеленьй, шар - большущий,
Ну, а я — очень ленивьй, но с намереньем , растущим.

Оборудовал, я мьслью и фантазией своею,
Шар — компьтерною фишкой, и с себя сейчас х...ею.
Я залажу, там есть кресло и — ИИ, это — интелект.
Он искусстваеннй, конечно, это весский аргумент.

Говорю ей, мол, - включайся, активируй ты программу
Для полета, мне на остров, эту гипер-диограмму.
Появилась голограмма - обнаженная девица,
Запустила всю программу, автоматом - очень бьстро:

Я вниманием, горелку, вместе с Айрой, зажигаю —
Шар становится сильнее, я его, в миг, запускаю.
Автоматом та веревка отпускается из Шара,
Ну а я нахожусь в кресле, то есть, как всегда, я - шарюсь...

Говрю я вслух - мешочки, и команда сразу - в труд -
Запуск программы осуществляется, где задвижки уже тут.
Ну а там — мешки в полете, разбиваются о камни,
Я сейчас не на работе, а как будт-то бы в НИРВАНЕ.

Автопилот настроен точно прям на этот дивный остров,
Ну, а я смотрю в пространство, ошющая, ветер, просто.
Вот лечу совсем не долго и на остров прилетаю,
Айра голосом своим мне об этом сообщает.

Я спускаюся, с карзины, аккуратно вылезая,
Предварительно ИИ - ей заданье оставляю,
Мол — когда на связь я выду - чтоб она меня забрала...
И ступаю я на остров, что потом будет - не знаю.

Оглядел я его, вспомнив, - по заданью - облака,
А я высоты боялся до сегодня - до пока.
Посмотрел - я вижу почву - белые, мол, облака,
И забьв про все на свете, отвернулся я тогда... -

Сделал шаг, глаза закрылись, я в полете оказался -
Падаю, мол, я в натуре, иль лечу, я удивлялся.
Ощущая, прикасаюсь я спиною, к облакам,
Слеганца их задеваю, где лечу к кому-то - к вам...

Вот спускаюсь я с небес, притяженье принимаю.
И пытаюсь рассмотреться, ничего на понимая...
Я хочу - куда хочу,
Этим - я туда лечу...

Визуализирую, что я - прямо там и приземляюсь,
Ну, и конечно - прям тогда - я во времени внедряюсь.
И вот уж домик вижу я, на шифер опускаюсь,
И через шифер прямо в дом, астрально приземляюсь.

И в тело я свое вхожу, ведь я - из ощющений
Сиюминутно состою, это - из привелегий.
А тело мое там сидит, сознанье пишет текстик,
Сознанье то я заменяю на себя, как вестник.

А дату я ведь заказал, она определенно —
2001-й год, ведь этот год ядренный,
14-ое августа, и не денечком раньше,
Ведь это очень нужно мне, я говорю без фальши.

Сознанье мигом заменил, что ручка удержалась,
И пока много во мне сил, писать уж продолжалась.
Я сразу бьстро стал писать чернилом по бумаге,
Ведь гаджетов тогда совсем не было у бедняги.

Я крупным шрифтом стал писать, чтоб текст мой отличался,
И чтоб тот я мог все догнать, чем я тут занимался.
Я написал ему о том, чтоб, для него, мол - завтра
Не ехал он туда, куда нацелился внезапно.

Я написал — кто я такой, как текст сей появился,
Еще я написал о том как я здесь очютился,
Писал еще много чего - лишь центр всех событий,
Ведь выбросить меня могло, хоть я и предводитель...

Когда я кратко написал о том, что делать нужно,
А также, сто пудов - того, чего совсем не нужно, -
Я написал тогда еще, что это - первый раунд,
И что - уж в следующий тогда - и будет - андеграунд, -

Мол, - что затем я напишу - пошире все, что надо,
И все почетче распишу во что мне верить надо —
Во что, кому, и для чего, и нафиг это нужно,
И главное, что - это все - реально - очень дружно.

Сколько по времени прошло - мне выяснять не стоит,
По действиям лишь измерять в Погране мне все стоит.
Пока я долго там писал, то - силы уходили,
И вот момент связи настал, мол - ноги уносили.

Я -телепат- в себе вбключил - промолвил осторожно:
Вытаскивай, Айра, меня, а то здесь стало сложно.
Она моментом сразу Шар прям к дому подогнала,
Я из сознания ушел, включив свое начало.

Я вышел тупо - прям сквозь дверь, заполз в зеленый Шарик,
Откинулся на кресле я, и сново стала - шара.
Пока на кресле я втыкал, мой Шар уже поднялся,
Ведь интелект им управлял, и вовсе не стеснялся.

Как дома оказался я - в том доме, где я движел,
Но только во времени другом, откуда я и вышел, —
В том теле, что спало давно, вернее — прибывало
В конкретной сильной дремоте, и ничего не знало, —

Я сразу понял, что — Модель своей цели пострил,
Тем самым, что себя уже на цель свою настроил.
Я раздуплился в том, что мне на этом циклить нужно —
И в любом состоянии в Погране делать нужно —

Одну эту свою Модель такого поведенья
Каждый раз производить данное углубленье.
А чтоб мне в этом никогда, в натуре, не мешали,
А только - чем могли, всегда, по желанью помогали, —

Отчеты буду я писать для утверждения Модели,
Чтоб смог их каждый прочитать, кто в этой -конители-.
Передаю привет друзьям, цепляясь за потоки,
И ухожу уже опять в мир тела на Востоке.

Автор - Я - Душ. 16.11.2015.

[Душ]

0.3.2.55. «Закодированные пророчества».
Кот, шнурок, кнуты, канаты, 3-и сиреневых магната,
Вместе с ёжиком и пчёлкой кришут 32-е метёлки.
Эти длинные стежины скрежет режет в паутине,
А, притихшие квадраты обнимаются лишь с братом.

Отвердевшие тетради достаются, Бога ради,
Их не видел и оттенок тот, который был бездельник.
Это, то и всё – не сразу, потому что нет заразы,
Потому что есть будильник сквозь забитый холодильник.

Носящий живую рану, передвинет переправу;
И тогда, когда настигнут – он уже оттуда спрыгнет.
Для стихов уж есть тетрадка, для компьютера – поладка,
Для поэта есть помадка, а для ёжика – нехватка.

Кегля будет 38-мь, где останутся вопросы,
А потом, смотря в средину, я увижу паутину.
Серп пойдёт вдогонку смелым, ну, а он – без иных телов,
Ну, а кто поедет быстро, тот остынет и натиснет.

Валит ёжик, бежит бег, а кровавый гонит тех,
Кто вчера ходил вдогонку и не смог предвидеть тонко.
Из-за снеженных метелей, будут виться только тени,
А пухнастый треугольник не задержит всех лишений.

Экс-глумация на Кокер будет длиться очень долго,
Ну, конечно если только меч не срежет паутину.
Зелень серою покрылась и на воду наклонилась,
Сон пошёл за ней вдогонку, обнаружив перепонку.

Старый – птица, малый – ёж, ну, а я – плюгавый «толщ»,
Потому что вижу дальше, не глазами и нет фальши,
К сожаленью фарша тоже быть совсем со мной не может,
А прогнившие и дважды, не задержатся однажды.

И поэтому, не зная, – кто найдёт, кто потеряет,
Я пойду за ним вдогонку, то есть к другу Балабаю.
Вот уже сейчас нас нет, мы сейчас ушли вперёд,
Ну, а может быть, вдогонку, чтоб найти хотя бы ёлку.

Лес и чистый энглококер натыщают свою ёлку,
Потому что нет иголки и какой-нибудь метёлки.
Но всё же, меня гложет, когда же я, быть может,
Найду себе спокойствие и гипер панораму.

Панама, где стрелками даёт мне свой сигнал,
А я, как бес с тарелками, не скрою свой «пинал».
Они кричат: «Болтаются, которые на «ты»!»,
А я в ответ: «Скачаются, все прошлые понты».

А где лишений лестницы, а где же эта скорость,
А где же очень красный цвет, а где же эти шторы?
Спираль вдвойне спиральную я вижу в час, когда
Уже горит единая настольная «звезда».

Отчалит нитка степенью и полный сильный блеф
Отдаст концы швартовые, заполнив этот лес.
Причал кричит отчаянно, и нет тогда «трубы»;
Мотив необычаянный, где он, и я, и ты.

Появится терпение и сделает конец
Себе новородящему, как и её отец.
Не будет больше тления и пению конец,
Покришится скришение, остынет новый лес.

Движение и пение не даст засохнуть мне,
И может быть терпение останется на дне.
А дно найдёт сплетение с оскаленной губой
И столбовые рвения откроют торт, с трубой.

Неважные зелёные и красные кнуты
Заполнят треугольники, которые на «ты».
Зайцы все сгнили и сгнили лоси,
Только остались простые коты.
Нет больше дольше и нет больше тех,
Кто эгоистом, прославил успех.


Даже ещё ничего не появилось. Вот, ё моё…
Но и покоя всё же галяк, всё потому что я глупый. Вот так!
Я вам про числа уже не пишу, разве, что только я цифры ищу.
И когда будет 13-ть по кону – этим я выберу супер «икону».

С этим уйду я и буду поэт, этим останусь я – личный куплет.
Этим и ты не сможешь понять, если тебе на всё наплевать.
Слепок слёз я взял в дорогу, чтоб таскать тоску по стогу.

Мне не хватает смекалки, чтобы всегда побеждать,
Но в поражениях снова, снова появится плюс.
Термин «равно» по любому: будет из минуса плюс;
Если в начале – «корова», то после – появится плюс.

То, что однажды – смелее, то, что случайно – новьё,
То, что найти я сумею – это, вот это, и то.
Лишь тяготит цифра 8-мь, нужно менять всё подряд;
Если я буду – «капуста», в следующем я – «виноград».

Пусть не сумею вернуться, пусть не сумею найти;
С этим и те отвернутся, что мне сверлили мозги.
Мне потерпеть ещё нужно, всем меня сильно клубит;
Если я буду – «капуста», значит – я буду – «держись»,

Смелость – родит переправу, с нею появишься ты,
Та, что мешает отраву, та, что не знает стихи.
Много не важно и мало тоже не важно совсем,
Важно то, что отраву пьют до сегодняшних дней.

Где же мне взять ком и точку, может они не нужны,
Тот, кто был в длинном стишочке, – он оставался на «ты».
Если бы мог я измерить все расстояния вне,
Я бы тогда стал пигмеем и расколбасил кнуты.

Кречет опять повернулся – в этом и в том смысла нет.
Вот если б он исчерпнулся, это бы был – мой ответ.
Я хочу себе ответить, только не хватает сил,
Я сейчас опять, как ветер – шизонутый никотин.

Эти, те, они, береты, где же взять свои ответы,
Из чего построить их, если нету их самих?
Изменения везде, изменения повсюду,
И от сюда нет прохода, да и входа сюда нет.

Нет покоя здесь, он там, только там, где нет движенья.
И попасть в покой движенью не позволит продолженье.
Это – что-то, то – ничто, и поэтому я – то,
Потому что это – круг, я поэтому – лопух.

Круг когда-то станет шаром, и вот это будет шара;
Ну, а я внутри неё – лишь в движенье, ё моё.
Почему зеркальный бипер не позвал к себе клубипер?

Потому что нет стремленья и зелёного терпенья;
Лишь зелёная тоска отразилась в два броска.
Первый это парадокс, а точнее – гипер кокс,
А второй – с зелёной елью поднакатит с разрешенья.

Цель одна, она проста: «Где найти мне два хвоста?
Чтобы их связать вдогонку и не видеть перепонку».
Это измерение давит на мозги
И его лишения мне грызут с тоски
Ну, а я – с «метёлкою» вот уже на «ты».

Цифры здесь отсутствуют, да и смысла нет,
Потому – движение означает – бред.
Крепкое и длинное постоянно рвёт.
Почему же снадобье мне не дал тот кот.

Крот ушёл по снадобье и его нашёл,
Крепкое не смелое, мне его – «пришёл».
Белый сурок, оживший с под стёжек
Мне говорит: «Ну, что же ты, что же?»

Я не могу, сил не хватает, да и послед напоминает.
– Скажи им нет, лишь только: нет, –
И ты поймёшь меня в ответ.
А после дёрганий рукой, пусти свой истинный покой:

Набросься всеми точками и изможжи ты почки им,
Рихтуй табло и провода и этим станешь ты – «беда».
Кричи им, всем подряд, любому:
«Нет, нет, и всё, но только «в ногу».
Других ты слов не говори, лишь только: нет, ты им тверди.

А если будут накоплять, – и ты копи лишь: нет, опять.
Когда они попрутся вспять, а ты тогда – пойдёшь читать.
А если вдруг, они вперёд, то ты им – дверью и вперёд,
Они тебя – …, а ты их – в тот, и этим станешь ты – не крот.

– А кто же тот, который пот?
– А он – другой, уже не тот. (Сказал сурок.)
– А кто же я? Уже всегда? Я – аномалия своя.

Я диалог послал в покой и он пошёл к себе домой.
Его найти я не сумел, когда всё время беспредел.
Покоя нет, лишь диалог напоминает, что я лох;
И то, что делаю не так, как хочет истинный дурак.

А кот познать хотел огрызок и отхватил себе два приза.
А ёжик тот, который я, хотел исчезнуть навсегда.
Кривые белые оттенки мне не дают большие белки.
Они красивы, те и эти, всё потому что те – не эти.

И вот опять, глумясь в окурок, я отыскал 13-ть турок.
И мысли вылезли мои, а их не ждали – «Катафи».
Сирень и гибкие иголки уже не могут видеть ёлки,
Всё потому что ёлок нет, а жизнь и смерть – сплошные бред.

Покой лишь там, где есть ничто, точнее – нету ничего.
И потому зелёный ельник не понимает гибкий тельник,
Который в некий новый раз одел большой противогаз.
Размером он во всю подходит, а толщина сума всё сходит,
Не знает, как найти отрывок и порасставить: «Бей в затылок».

Ушёл последний летний дождик, и ветки снова боль хватают,
Но хорошо, что у них нет того, что мне напоминает.
Причалив длинною гурьбою, покрылось небо пеленою,
И ветки тонкие помёрзли и полностью ушли в глыбины.

А те, которые рыбины, смогли найти себя отныне
И в четверть третьей половины забрали все свои вагины.
И вот, опять «кружится» время и тело движется всё время,
А я его найти сумею в цифру 13-ть, где скрежели.

Покой во сне, но он не снится, лишь только раз, когда лисица
Смогла найти дырявый ельник, он был похож на можевелник.
Медведь Блестящий и Окурок расскажут всем, что я придурак
Покажут этим, что они – и есть все наши дураки.

А тот, который – бездельник, носил в себе кровавый ельник,
Нашёл себе уже водину – свою зленную квартиру.
И вот, понять легко всё это, о чём расскажут вам поэты,
Но только движущему мясу, покой не сможет сделать квасу.

А квас узнает про окурок и скажет мне, что я – не турок.
Но с этим будет два оттенка, затем: равно и два придурка.
Несущий, бегая, петляя, увидит ту, когда вдыхая,
Рассмотрит смелую картину, и он не смоет паутину.

Везде круги, а шары нет, везде дыры – покоя нет,
Но даже и дыры то нет, всё потому что это бред!
Весь белым пол всё время будет и может быть, она забудет
О том, как белые оттенки были похожи на подделки.

А я – поделка, он – подделка, она – ушла, а ты – тарелка.
Не жизнь – грязьё, – покоя – нет, мне надоел уж этот бред.
Они зачем узнали «ёлку», которая уже «метёлка?
Ей пол всё время подметают и сильно на неё чихают.

Они забыли: все метёлки когда-то жили – были ёлки;
Ну, а сегодня – переходы, а завтра будут – лишь отходы.
А завтра есть проходы, но нет входа и выхода из этих входов,
Которые внутри поделки, а там, снаружи – только «белки».

Пришёл – увидел – победил – забрал с собой, после сгнил, –
В круговорот опять пошёл – себя другим уже нашёл.
А рёв медведя так и снится, всё потому что нет лисицы,
Из-за того, что нету гена, которым быть должна не «пена».

И вот опять, и вот всё снова на первый взгляд как будто ново,
Но, в самом деле это – шар, который съел уже пинал,
Он не был потому что вне, его искали на коне,
И этим – все его не взяли, пошли все вместе – забухали.

А старая живая рана уже не верит в два барана,
И льётся кровь с неё всё время, хоть даже будет он пигмеем.
Отрыв ушёл, забрав конфету, а с этим и ушла котлета
К тому зелёному атлету, а я остался без омлета.

Богатый русский «наш» язык, а ёжик был уже «в поник»,
Когда к нему прислали турку в тогдашнюю большую дурку.
Был он клопом, и муравьём, был и зелёными лосём,
А стал один в дурдоме жить, в котором и возникла нить.

Но он не псих, а ловит крышу, а те кричат: «Тебя покришим».
Сбежать, – всё думает сынок, вот только – кто б ему помог.
Он чертит план, рисует нишу, но время рвёт и его «крышу»,
И нет друзей в психушке этой из-за того, что нет ответов.

Всё потому что здесь галимо, меня случайно здесь помимо,
И вот, он – я, а я – неон, и потому он – просто клон.
А мой – его второй двойник сейчас конечно не «в поник»,
А может быть, его и нет, и всё же я уже – поэт.

Но в этом толку тоже нет, и потому – во всём есть – бред,
И смысла нет, значений тоже, а только то, что всё по стёжам.
Есть движ один и одна шара, но там, где нет кривого шара,
И нет меня – я иллюзорен, а может быть, всё это вторит.

Кривой кружок мохнатый ельник откроет дикий понедельник
Квадраты выберут кнуты, а ты останешься на «ты».
Пошёл опять курок уйти и может, что-нибудь найти.
Хотя не важно всё вокруг, всё потому что это круг,

Вернее – шар внутри, снаружи, и две зелёные калюжи,
А по средине продолженья, и больше нет совсем движенья,
Акромя тех, что есть всё время, они и есть само лишь время.
Пошли, пошёл. Кого нашёл? Всё это просто – севидол.

Девушка желает, девушка с лицом;
Девушка белявка только лишь с трубой.
Выбирать, ведь смысла нет, потому что это бред,
Они выберут сами, там посмотрим – «Катафи».

Я был не прав, я во всём был не прав.
И в этом тоже я, наверное, не прав!?
Прав я в том, что всё туман, я поэтому Роман.

Вошла она, вошёл и я туда, где не было меня,
А там они и там огни – меня не поняли они.
Ушла дорога темноты, а с ней ушла и экс-би «Би»,
Всё потому что нет меня из-за того, что я сова.

Зачем тогда пошли по стёжам, по тем не виданным бронёжам,
Они не знали «Катафи» и потому они на «ты».
За стёжками пойдут дорожки: она наставила мне рожки,
А те, другие, то – не «я», из-за того что я – сова;

Всё потому что смысла нет, и в этом есть единый бред.
И вот опять, и вот всё снова –
Я снова здесь, а здесь – всё ново.
Зачем железо-тыльный дым, когда проросший серый тыл
Связал с тобою все узлы и раскумарил все на «ты».

И вот опять наслали темы. Зачем они всё время в деле?
Зачем они туда идут, – все постоянно не поймут.
Который там, – увидел низ, и этим совершил каприз.
Зачем я так тупил всегда? Мне не помогут никогда.

Лишь только в том я был не прав,
Что не предвидел тихий нрав,
Но ёжик дикий был углублен и постоянно кем-то сгублен.
Он постоянно гнил под кожей и всем плевать на его стёжи,
И до колена эти крёжи, что до его озябших ножек;

Но ёжик знал и верил в силу своей прогнившийся могилы.
Зачем предвидели оправу те две гнилые переправы,
Зачем они кривили, пили, и почему они все плыли?
И вот опять, нашли антенну те, кто не верил даже в веру.

И потому ушли скрежели, что не доверили им ели.
Они твердили переправу и разобрали гипер рану.
Они, оно, и те, кто круче, уже ушли и их не глючит.
И всё о том твердили ели, что мы любовь свою не съели,

Что мы её с тобой просрали и что давно уже не знали
О том, когда те сели встали; они все вместе нас скачали;
«Наделать в виноград и остаться без преград», –
Думал старый древний крот, забывая только дрот.

Вот теперь за этой дверью уж не слышно откровений…
Ожёг нашедший переправу пошёл копать свою канаву;
За ним пошли и те метёлки, когда он сжёг 4-ре ёлки.
Открытый ров бежал вдогонку, он ощущал, кровавый, тонко,
Тот ветер, бивший его в спину, а я кричал: «Его задвину».

Поляна полностью кружилась и на меня всё время злилась,
А я не видел тех магнатов, я просто был гипер квадратом.
Трещавшийся осколок стенки крепил уже свои петельки,
А ёжик с длинною верёвкой пошёл за деревом – за ёлкой.

И всё вдруг начало кружиться в зелёной тьме, и в этом нить я.
Трансляция исчезла в миге, когда открыл я гипер книги.
И сразу – в миг всего не стало, и «ничего», и «всё» – пропало.
Настал покой – «его» не стало, и этим я себя изгнала.

И больше нет везде всей массы, а то что шло, ушло из трассы.
А также – нет и самой трассы, нет ничего, и это пасы.
Но это было в измеренье там, где сегодня притяженье.
Изгнать клубы может Бипер, который сотворил Клубипер.

Клубипер Бипер сотворил своей программой «Би-крофильм».
И в этом суть, и это правда, здесь парадокс и 20-ть ярдов.
А всё исчезнет, только если программа сдвинется на месте,
И крокодил осушит место и всё останется на месте.

Но только их – его не станет, и в этот миг покой настанет.
Но, как программу сдвинуть; тем, что убить «энерго-бипер»,
Быть может лишь не убивать, а только память «в руки взять»
И только молча «бить» программу, но мясом душу не догнать

Есть парадокс в округе этой, и нет желаемых ответов,
Поэтому – на всё забить, и в этом парадоксе «бить».
Остались: ёжик, крот и кот, и с ними, шторы стали в грот.
Они уже легли на дно и забрали с собой окно.

Есть оболочка, это сон, и три простейших её снов,
Зовут их: шара, мудрость, Хой, и с этим – Иксом стал Неон.
Икс значит – ничего, окромя имя своего,
А его имя просто – Лом, а с этим есть простейший тон:

«Против лома нет приёма, окромя другого лома».
Я сам себя не понимаю, догнать себя – не догоняю.
Себя хочу я извлечить, чтобы собой себя закрыть.
Накрытый стиль из Сектор газа сказал сегодня мне: «Зараза»,

А я стараюсь куб держать и никуда не убежать,
Но тот, который победитель, открыл собой один клубипер.
Его закрыть не может ёжик всё потому что его гложет,
И даже цель свою он съел, оставив свой себе удел,

Но этот куб его колбасит из-за того, что кто-то дразнит.
Но он пытается зависнуть в своём лишь кубе и загрызнуть;
Ведь это куб ему пророчит, хотя ведь он уже не крочет,
А также – в кубе действий нет, и потому здесь этот «бред».

А мы надуем те шары и зафиксируем шнуры.
Ну, а когда пришла гроза, то появились чудеса.
Коты ушли за дверь весною, ты оставался сам собою,
А то, что ты нашёл квадрат, меняет истину не в такт.

Потом опять и лёд приходит, а сам с тебя и глаз не сводит,
Но, уже зная этот факт, забей на всё, ты, сильный «тракт».
Опять желания во мне, я окунаюсь в падеже;
И тем же, я не знаю торта и не могу понять кого-то.

У меня болит голова оттого, что нет рядом тебя,
У меня запотели виски, потому что воняют носки.
А как же на счёт времени, его, быть может, нет?
Какой-то "Сидар" в натуре придумал этот «бред».

Незнайка меня кинула, за своё плечо кидала, не докинула.
Почему меня обратно кинули? Почему обратно не докинули?
Сгинули, реально, Дауны все сгинули,
Те, кто утверждали, что не кинули,

Те, кто убеждались, что все дауны, сами не видали себя в зеркале.
И опять желания являлися, некоторые быстро исполнялися,
Только вот, последнее зашторилось и меня конкретно заосторило.
Зачем ты поступила так? Наверно я опять дурак.

Забила ты ещё, не зная. Я не пойму – когда ждать мая?
Вот снова рвёт и мечет чувство, хоть в никуда из-за капусты.
Но если это только так, то я не истинный дурак.

Каким найдёт когда-то ёжик, мир искривляя, как сапожник?
Уйдёт туда, откуда вышел, его заряд ни кто не слышал.
Ядро кипит, ядро искриться и хочет слиться за границу,
Но его икры не пускают, про ген всегда напоминают.

Уходят тени, идут оттенки, растут в пути стальные стенки,
А те, кто были Неведимкой, уже закрыли нити тинкой.
И кто-то думает: «Идёт, всё время ниткою ползёт».
А я уверен: «Это мы идём во времени – в пути».

Вот, на меня забила «Пена», меня откинула и «Вена».
Теперь меня кидает та, что и не видела меня.
Такие вот приколы в теле, а душу изможжили ели.
Тоска нашла на моё бремя, ему всё время мало мела.

Хотения меня терзают, и тело «витамин» желает,
Все требуют чего-то вечно, а я бы зарядил картечью.
Есть: бытие, не бытие. А в бытии есть «е» и «и»,
4-х мерное пространство граничит со своим давленьем.

А то давленье – пустота, и ты не видела меня.
А в бытии есть лишь движенья и измененья с обремленьем.
Конца с началом там галяк, кубы примерно там вот так:
Есть внешний куб то – время поле, а внутренний – пространство в доле.

Внутри отдельной гипер точки есть двух значимые цветочки,
Но в них взаимности галяк, хочу я сдохнуть просто так.
Опять с кота срывает «крышу», опять поток зелёной тиши;
Опять кидаловы идут, они его сума сведут.

Зачем я цифры набирал – себе надежду подвал.
Они реальны только вместе и нет опять моей «невесты».
Капусты нет и результата, зато черпаю я магната.
Желания я получаю, его беру, – осуществляю.

Я – есть один, из двух частей, 4-ка мой единый пень.
Делить всё можно пополам, потом сливать и тут, и там.
Терзает тело душу мне; Наташа, ты была во сне.
Хоть голос только слышал я – любовь нахлынула моя.

Она – объект, а я – субъект, а дух во мне – абонемент;
Возможность нужно заслужить:
«Нормальным» жизнь свою прожить.
Но нет терпенья у меня, я долго ждал её всегда.
И вот, когда нашёл – пришёл облом, – назад ушёл.

Ведь ей плевать, она тупит, не хочет быть она магнит,
Пытается найти грязьё, не зная смысла, ё моё.
А смысл – в себе самом сидит: процесс в процессе, это нить;
Мы вышли только из себя, в себя зайдём и навсегда.

«Бог» сотворил вокруг всех нас, а мы его творим сейчас.
Лишь цифра 2-а, и иногда посредником лежит душа.
Вот в точке 7-ь поплыл совсем, один оставивший досель
Свою печаль с тоскою вместе к своей единственной невесте.

Натальей звать её всегда, она достанет цифру 2-а.
Но, чтоб момент иной поймать – нам нужно весело читать.
А, чтоб его не отпустить – всем нужно на него забить.
Забить на всё, уйти уйдя. Вот только некуда. Куда?

Я получил, чего хотел и тем нашёл я беспредел.
Предел лишь в том, что я забью, пойду сейчас и закурю.
Зажигаем, убегаем от себя, мы не знаем: где зелёные, клубя,
Убедятся в том, что я твоя судьба,
В том, что лето – лишь начало для тебя.

Стойкие звонки-канаты, к тем сиреневым магнатам
Движут «длинные» пираты только лишь к своим пинатам.
Ничего нам не понять, ни куда не возвратиться,
И быть может, я, как птица, улечу от вас опять.

Мне найти б хотя б синицу, чтобы слиться с нею в лица.
Где, когда – одно и то же? Там, тогда и здесь сейчас.
Только «Бог» нам допоможе почекати певний час.

Мені потрібна допомога, мені потрібен кожен час.
Вона не хвиля і не воля, вона залишиться у час.
Я не знаю чого чекати; я не вмію зовсім вплинати;
Я не буду так довго ждати, я лиш стану ïï шукати.

Я натисну на цифри в мати, потім буду роман писати,
Ну, а потім – піду дзвонити, який раз натискати цифри.
Я прошу: «Зупинить себе», бо вас не втримати мені,
Бо це вже схильно до сноги, а я не важче, чим вони.

Він не пробачить аж ніколи, а ïж віддасть дари навколо.
Кріт теж не бачитиме білку, і лиш тому, що сіра білка.
Круглястою, зелені втіхи, вже прокидалися горіхи,
Коли прийшов за ними ïж і заховав у спині ніж.

Горіхи думали – тікати, але прийшлося зупиняти.
Вони мовчали та й навколо зробилось енергійне коло.
Удар від білі пролунав, то був – єдиний мій «пинал».
І з тим усе зробилось диво, а я й не мріяв про «зубило».

«І як усе це можна слухати, і як мені це зрозуміти, –
Як зрозуміти, що магнатам, ми більше зовсім не чекатим…
У цій прояві відбудови, хотіла б я знайти «Навколо».
Але ж воно мене чекало. Нарешті я його впіймала», –

Так думала та розмовляла реальна бджілка попугая.
Ϊï він так хотів любити і з нею потяг зупинити.
Але ж той поїзд швидко ïхав;
А хтось подумав: «що за втіха?»…

Быть может, кто-то скажет, что сегодня он – дурак,
А может быть – быть этого не может.
И только всем поможет зелёный виноград,
А может, даже, быть – и не поможет.

Дождь идёт, сто пудово, я сижу у окна;
Мне сказала «корова», что приходит зима.
Об окна бьёт, сто пудово, а в июне – дожди.
Бред, здесь, сивой кобылы, я пишу; подожди.

Я в «нирвану» попал, меня плющит реально сегодня.
Ну, а кто у меня позади? Может быть, то – реальная ёлка.
Вот пришёл ко мне день, и прислали её.
Я сказал: «Что за тень? Погоди, ё-моё.».

А из ваты всю ночь, превращались шнурки
В одинокие лица и даже круги.
Я хотел им помочь, но – у, вы, как всегда, –
Ты родила мне дочь и сказала: «Пока».

Я тебя не понял, хотя – что говорить,
Ты хотела со мной снова вместе тупить.
Я тупить не хочу, я уже отупил,
Даже, помнишь, – тогда, когда водку я пил.

Знаешь: время бежит, но брехня у тебя;
Я конечно не жид, но ведь время стоит.
Это мы, как лохи, здесь бежим у него.
Время – «дряхлый старик», ты пойми, ё моё.

Мне тебя не догнать, но я и не хочу,
Но я знаю опять: шар зелёный кручу.
Если кто-то вперёд, значит – кто-то назад;
Если кто-то умрёт, значит – кто-то не рад.

Я – писатель, поэт, я – философ «проник»,
И поэтому я постоянно «в поник».
Только это ушло, я остался с тобой,
И наверное, я приобрёл свой покой.

Знаю эту – ночь, и не знаю её.
Я хочу – чем помочь. Только чем, ё моё?
Мне прислали её, я не в силах понять;
Но я в силах её лишь удовлетворять.

Ты накроешь нам стол, позовёшь ты себя,
И расскажешь о «всём» в тот момент, когда я
Захочу посмаркать и тебе разрешить –
Что-нибудь рассказать, чтоб прервать эту нить.

Но ты будешь её сильно долго тянуть,
И тогда, когда я … – ты расквасишь мне путь.
Ты мне скажешь затем, чтобы я не ушёл,
И чтоб я, наконец … – затянулся мой шов.

Наконец-то уже «наступил мне медведь»,
И поэтому я – настоящий поэт.
Но поэтом меня назовут не совсем,
Потому что ещё – я – философ совсем.

Будет это опять годов, так, через пять,
А скорее – веков, через два или пять.
Много все своё хотят и не могут понять,
Что желания их не дадут им отстать.

Получают они и по новой хотят.
Почему так глупы, почему всё опять?
Здесь нет конца и начала – голяк.
Почему же я – тень, почему всё вот так?

Я отвечу себе: «Мне реально плевать –
Из чего сделан мир, может быть, это мать».
Да, Конечно, ответ мой сегодня такой:
«Я увидел процесс и обрёл свой покой».

Смысл для смысла, вот так. Жить – лишь ради неё.
И о том, что я – факт, не узнает ни кто.
Кто ушёл, кто пришёл, кто зайдёт –
Не поймёт, что же это за шов.


Ничего уже у друга больше нету,
Даже все закончились конфеты;
Все уже ушли домой и забрали шифоньер с собой.
Дальше яйца не пускает, – автомат их обрывает.
Питух курицу сношает ничего не понимает.

На лежанке кошка спит, у подъезда Ванька свищет,
А в компоте два червя убежали от себя.
«От себя не убежишь», – им кричал зелёный хрыщ.
Щи, компот, кнуты, канаты раскришились, как опята,

И хотят себе помочь, чтобы в силе превозмочь.
В эту тёмную ночь зачала ты мне дочь.
Я достал автомат и пошёл в «Ленинград».
Я в бреду. Это бред, потому что я – дед;

Потому что уже я вишу в падеже.
Там, где был туалет – оказался куплет,
Где лежал виноград – получился парад.
А когда мы вишни рвали – друг на друга их кидали;

Потом вошли во вкус, и нашли зелёный кущ.
Кущ, Кущевский и Лобанов залобали мелодраму;
В картах выпала 8-ка, а ко мне прислали ёлку.
Она новая сверкала и меня не понимала.

Это было в цифру 8-мь, а потом пошли вопросы.
После этого движенья разговаривал я с тенью,
А когда устал я «петь», то пошёл я сам сопеть.
Я сопел 4-ре ночи, у меня хватило мочи.

А свободы у меня не хватает никогда,
Потому наши звери сгнили и давно не ели.
Им всем нечем было дыхать, воздух скрылся внутрь «лиха».
И сегодня в день, играя, я звонил тем попугаям.
И они сказали тенью, что они покрылись ленью.

38-мь, снова спросим: «Где она сегодня осень?
И когда я, наконец, укачу в другой мирец».
В этом, стало мне тошнить и мне не с кем пиво пить;
Не с кем даже посношаться или просто – матюгаться.

Лыжи сделать я стремлюсь, но немножечко боюсь.
Но по-прежнему, решаю – как найти мне «самурая».
Мяч мечём я разрезаю, а потом к тебе линяю,
Чтобы ты меня любила и со мною вместе плыла.

Я уже плыву, не знаю, – кто достанет мне «банзая».
Я беру и меч ломаю и тебя одну желаю.
Без времени нет пространства, а также и наоборот.
Он шанс всем давал, но напрасно, теперь он напишет куплет:

Нет уже никого там где летали, нет уже ничего, не понимали!
Мы как все на селе, – сидим на «… газе».
Мы уже в неглиже и нету мазы.
Стал прибор их шалить и вышел с нормы:
Стали все водку пить и жрать попкорны».

Нет уже никого со мною рядом,
Нет уже ничего и нет награды.
Здесь остался лишь след от этих ёлок:
Два пенька и омлет, и дикий холод.

Я ступал на канат, теперь я слился,
Я хотел виноград, но он спустился.
Ты остался не рад, а я не знаю:
Где, когда и кого я потеряю.

Вы поймите меня, – я вас всех не гружу.
Вы поймите, – что вам я суть факта несу.
Пусть всё это в стихах, но зато здесь есть всё
В переводе на факт, хоть всё это в кодах.

Время тут не причём и пространство не в счёт,
Потому что мозги разбирают весь код.
Ушли кусты, пришли оттенки, их привели такие белки,
Каких я во все не видал и отыскал я свой пинал.

Как всё опять меня достало, она сказала, что упала.
Мне ясновидец предсказал о том, что я найду пинал.
Но не желаю я опять любовью страстною пылать,
Страдать от не взаимности и бредить от наивности.

Я не мечтаю ни о чём и не желаю быть с мечём.
И мяч я тоже не хочу, я лишь конкретно улечу.
Мне бы мысль свою напрячь, чтоб возвратиться в цифру 5.
Я уже себя понял, мне программу вирус дал.

Стал я вирусом, и вот, для себя я – идиот.
У меня сейчас идёт наилучший мой полёт,
Тем, что понял я весь смысл и расставил: «зашибись».
Только всё равно повсюду тяготит меня то блюдо,
О котором я уже просыпаюсь в падеже.

Раньше крышу накрывало, а теперь её сорвало,
И теперь без крыши я проскользаю в цифру два.
А потом пошли поделки с цифры 8-мь по подделки,
Чтоб слинять из этой точке и забрать с собой цветочки.

Снова ждать я не умею, станавлюся я пигмеем,
И теряю «целлофан» и не знаю – в чём пинал.
А «пинал» не знает смысла и поэтому он в мыслях
Ищет смысл бытия, как когда-то искал я.

Этот шар – весь в форме куба, нет концов, начал и дуба.
Есть движенье это время, переход идёт всё время.
Электричество – движенье переходит в притяженье,
Образует солнца круг, а с ним – несколько подруг.

Вот оно пылает ярко и как будто очень жарко.
Вся энергия ползёт с оболочки в центр – грот.
А когда он стал являться – шар тогда стал накопляться.
Он копил, верней – менялся, путь его вновь появлялся.

То, когда сейчас пишу, – вижу только букву «»У,
И движение идёт в этом смысле в оборот:
Вся энергия выходит, в оболочку вся исходит.
В центре весь поток течёт, через нас идёт весь код.

Смерти, жизни, появленья, все наивные теченья;
Все программу исполняют, ничего о ней не знает.
Им давно на всё плевать, разучились понимать.
«Меньше знаешь – лучше спишь», ну а мне приятней мысль.

Почему проходят тени? Потому что мы – метели,
Потому что это мы продолжаем цифру: 3-и.
Да, я знаю, – парадокс, а точнее – гипер кокс,
И от этого мои стены кришит, – «Катафи».

Я, конечно, этим рад, но мой клон – печален, гад;
Гадом тело я зову, а душою я пишу.
Интеллект – моя душа, ну, а тело хочет два.
Как ему мне объяснить, что программу нам не сбить?

Значит – нужно накоплять и ему её достать,
Чтобы мы в покое жили и друг друга не тужили.
Сделан долгий переход и открылся тихий дрот.
Мы заходим по канатам и идём к своим ребятам.

Части личностного мела разрывают два отдела,
А мои – его объекты: все приборы, инструменты
Накопляют те шумы, что записывают и –
Цель у них стоит в проходе, где летают гипер-коды.

Все ходы запуживались и скачали: «Намечтались».
А потом ушли вдогонку, отыскали перепонку.
Я всё ломаю своим стремленьем,
А соглашаться тоже лень мне.
Я мечтаю стать частью себя и хочу не хотеть никогда.

Никогда это значит всегда, и кружат надо мной провода.
Я искусно выбираю, время длит моё теченье;
Я его всё ж понимаю, не мешает даже лень мне.

Нахожусь я в постоянстве очень долгого хотенья.
И оно мне не приносит много удовлетворенья.
Как мне выйти с положенья, чтоб раскрыть картину пенья,
И сегодня подрасставить: «Уберите все скришенья».

Вот бежит опять и снова стиль немножечко не новый,
Ну, а стиль, что я – «корова», я оставил здесь и снова.
Тот не новый, чуть изменный и решения отменим,
Потому что я – «временный» прикачу из позволенья.

Это всё не выносимо. Где же взять мне свои силы,
Чтоб совсем не появляться и ни с кем не сообщаться?
Ни кому – я всем не должен, это мне должны все твари,
Но моё реально право: не лишать их чувства долга.

Очень, очень, очень долго я стремился, только к толку,
Но из толка вырос смысл и сказал: «Меня здесь нет».
Парадоксы задолбали, может быть, они не знали,
Что конкретные тарелки не забудут даже белки.

«Пивиалистонокею», потому что нет жокея,
Потому что очень долго я жил временно и колко.
И без толка и без смысла отыскал я коромысло.
И оно мне рассказало, что оно совсем не знало,

И оно меня спросило: «Где тебя, урод, носило?».
А ему не отвечал я, и хотел начать сначала;
Но потом исчез во вторник, на совсем оставив вторник;
Появился в цифру: 20-ть, ну, а ты пошла купаться.

Газы, газы задолбали, может быть, они не знали:
То, что мы тогда писали, – мы потом извне читали.
Я «её» ненавижу, потому и чихаю,
Я её не увижу, – я уже улетаю.

Мой полёт будет вечен, а точней – бесконечен,
Я всё время «зелёный», ну, а он стал, как кречет.
Кречет жёг паутины и дырявил петляя,
Он стремился к теченью, ничего и не зная.

Чтобы вам не хотелось, и о чём бы мечталось,
Это всё, к сожаленью, снова бы начиналось.
И поэтому может, кто-то что-то предложит,
И что б стать символистом, он забьёт на «быть может».

«Шёл», «Идёт» и «Не будет» побежали к канаве,
И нашли инстинктивно три зелёные твари.
Почему всё сначала? Не хочу я желаний;
И быть может, усну я в стиле «воспоминаний».

Не возьму я квартиру, и машин мне не надо,
Откажусь я от женщин и от гипер граната.
Отыщу тайну двери и исчезну реально.
Заберу я, что надо, 200-ти грамм шоколада.

И вот с этим пакетом, вместе с гипер шнурками
В парадоксе я этом буду сниться я Нади.
Я не вижу иллюзий, они все улетели,
Я не слышу абстракций, это даже не ели.

Это просто, – осколки и кровавые тени,
Мы с тобою – потомки, исчезаем за дверью.
Дверь близка, дверь открыта, я о ней лишь мечтаю;
И своё я корыто снова не забираю.

Я ушёл, я – подонок, я – конкретный шизоид.
Джин, открой ты мне двери, остаюсь я – осколок.
Гип-толамус, откройся и открой настежь двери,
И неси меня дальше, где совсем ещё «тени».

Вот откроются двери, улетят все осколки,
И какие-то тени забухают под ёлкой.
Я, забрав с собой 200-ти, и оставив все тени,
Не сумею вернуться, ведь закроются двери.

Телепортация грядёт, телепортация идёт;
Её я жду на сто процентов и остаюсь я здесь доцентом.
Быть может, ёжик и поможет тому, кто ничего не может,
Но время всё же жжёт осколки, оно сжигает все эти полки.

Что придумать мне ещё – то, что будет дальше;
«Мы» расскажем вам о том, что тут нету фальши.
Шли с тобой мы по бульвару, отыскали переправу.
Смысла в этом тоже нет, и поэтому – всё бред.

Я поэт, но это впрочем, а конкретно – я не крочет;
То, чем двери открывают, ключик мне напоминает.
Что же может быть ключом, это может не причём.
Это может, лишь, случайно, и заметим – безначально.

Бытие, не бытие, всё не важно вдалеке;
Слышен только звон метёлок и шуршание пятёрок.
Вот есть в этом продолженье, ну, а в том – его теченье…

Теории Минковского и музыка Чайковского
Меня влекут к прозрению реального движения.
Со стороны Минковского – движение отсутствует,
Со стороны присутствует монета на две стороны.

Петля, узел и вода оставляют одного меня.
Желание уходит – возможность сразу здесь;
Когда желанье снова растёт в моих мыслях,
То сразу и возможность «уходит на глазах».

Все получили, каждый, чего хотел, и вот.
Теперь осталось дважды заполнить этот грот.
Был здесь лишь «Сектор газа», «Атака» подошла,
И вместе с нашей «базой» она опять ушла.

Остался «Сектор газа», вокруг один лишь газ,
И дышат твари газом и слышен один смрад.
От «газа» стали злые, все красные, тупые,
Все очень сильно посквернели и очень сильно офигели.

Я – философ и поэт, я – писатель и мыслитель,
Я – художник и творитель, я и гений и тупитель.
Я догнал, один, реальность и подумал: «Гениальность».
А когда открыл я «книгу», то увидел «свою надпись».

Сам, пока не открываю, только «перефразывыаю»,
И качая всё с эфира информацию в пол сыра.
Вся она есть – с оболочки, то есть с кокона, как с бочки.
Я хочу начать писанья из ядра их пониманья.

То, что будет исходить – сейчас является – магнит,
Притяжение лихое и писание в нём кроет.
Перекачку начинаю – и гипофиз я включаю,
А таламус, при работе, мне раскроет цифры в гроте.

Я из «грота» на прямик вылезаю прямо вмиг.
Только мне терпеть моменты – соблазнения на ленте.
Только это есть задача без желаемой резиновой отдачи.
Шершень вместе «с кобурою» появился предо мною.

«Сколько можно вам писать, поскользили мы «орать»», –
Произнёс «он», восклицая, что увидел меня в мае.
Орисованные тени разошлись на одной ели,
Их догнали на прямик, не узнали 20-ть книг.

Ну, а длинные канаты напрягли тогда магнатов
И отбросив все кнуты, превратились изнутри.
Июль везде, но нет меня, июль повсюду, и только я
Уже растаял в темноте и подисчезнул на петле.

Ну, наконец-то вот, настал мой долгожданный экс-вокал.
Я, может, рад; а может – гад, а может, просто – в Волгоград.
Искры в глазах, а слоны сидят на ветвях,
Потому что мы это крах.

Вот все ушли туда, откуда пришли;
Вот мы нашли тех, кого теряли «они».

Есть только круг, а точнее – шар «этих» двух;
А точнее – есть время и куб, а за ними совсем нету букв: …
Я не пойму – почему я реально плужу,
Почему я чего-то хочу, а чего не знаю.

Я не хочу ничего, уже я не хочу,
А точнее – «ничего» я хочу, – я реально теряю.
Личная конституция Балабая:
«Я ни чего не хочу и не желаю».
Я, может быть, улечу, а куда – не знаю.

Весело, весело, будет очень весело,
Если поезд ожидания будет сильным в такт.
Стихи в картины превращаются,
А их потомки не вращаются.
Управляет мною любовь, только «её» я так сильно люблю,
И к тому же верю я вновь, и программой в программе сную.
Ко мне придёт любовь твоя, я без неё совсем не я.
А сам я на тебя смотрю и понимаю, что люблю.

Ты так прекрасна и умна, манит меня твоя душа.
Я весь сгораю от любви и это правда, ты пойми.
Теперь преграды – ерунда, мы их изгоним навсегда.
Они лишь только – в воображенье
Лишь против нашего стремленья.

Любовь возможно объяснить, это желание любить.
Для счастья нужно доверять и никогда не предавать.
И вот когда придёт наш час, она настигнет вместе нас.
И чтоб её не потерять – тебя готов я долго ждать.

И для любви нет расстояний, и для любви предательств нет.
Любовь всё время – постоянно – единый не сгладимый свет.
Я был художник и писатель, я был – художник и поэт.
Я – метафизик стал не давно, и парадокс – реальный бред.

Вот проходы и уходы; из поэмы вышли строчки,
А какие-то мешочки задолбали всех в натуре.
Злые люди в одно время, добрые они – в другое,
Но чтоб не было еврея – изолируйте проходы.

Нету выхода и входа, нету моего захода,
Нет прохода и ухода, даже нет совсем отходов.
Отделённость это нуль, она равна нулю, а значит,
Лишь только кто её заначит, – получит всё, чего хотел.

И это будет не предел.
Предела вовсе и не будет, а про меня она забудет.
Но очень трудно нуль держать и некуда не убежать.
Мне вредно то и вредно это, я не желаю быть поэтом.

Я не желаю кем-то быть и постоянно где-то жить.
Я – лентяюга, лоботряс, я, как ободранный матрас,
Предательством в меня начхали и ничего мне не сказали.

Всё время гложет тучи ёжик. Он их по-прежнему не сложит.
Не облака и не метели его уже совсем не ели.
Эфир клубился, изменялся, он длился вечно, напрягался,
А ёжик видел стенки, то рмаки были и не пели.

Всё опостыло в мире здесь, и я уже, как просто, лесть.
И музыка течёт не в тему и истинны лишь только – темы.
Передователь – я, посредник, хоть и программой, собеседник,
Я всё же не могу понять: кому, когда, зачем и всё же.

В программу 200-ти тон положив,
Вдруг захотелось просто так парадоксальный мир создать.
Лишь парадоксы, лабиринты, я понимаю, как – «задвиньте».
Но всё же не могу понять: «Ну, зачем же всё это, "глядь"?»

А я молчу, не говорю, я находиться не хочу.
Вот это дикий полный бред, настал на лапу мне «медведь».
Я полностью сума сошёл и сам себя я не нашёл.
Я знаю то, что ничего не знаю я совсем, и всё.

Но, то, что знаю я – меня кумарит всё на свете.
Зачем, когда и почему? Я всё реально не пойму.
Мне надоели парадоксы, а здесь и есть все гипер коксы.
Но запах их меня пленил, я их по-прежнему носил.

Нет желания и сил и начхать мне на «тресин».
Я забил на все звоночки, но ступил опять с «заточкой».
Почему же у меня нету больше ни чего?

Потому наверно ёжик умудрился верить в то же,
В что когда-то мы, как дети, – верили во всё на свете.
Я тогда, когда метели, всё хотел заплыть на ели,
Время я хотел убить и пространство погубить.

А сейчас, дымя окурок, я нашёл «зелёный» бурок.
Ну, зачем мне «летом бурок»? Может быть, я не придурок?
Может быть, Осёл и Лапать, сто пудов возникли в 2-а, 5-ть.
А потом вернулись вместе лишь к одной своей невесте.

Повороты возвращенья и буквальные теченья
Меня очень жутко гложат и всё время что-то может.
Ну, а я ведь ничего не умею, как всегда.
И уметь я не желаю, «С Новым Годом» поздравляю,

Мол, – идите вы все далеко, ну, а я уйду ещё дальше.
Все начала и концы, задолбали, хоть умри.
Надоели снегурки и галимые окурки;
Вот и «пень» пришёл ко мне, ну, а я уже в грязье.

Всё дерьмо давно стекает, ничего не понимает.
Ничего я не хочу и поэтому молчу.
Только сколько хватит лени не звонить зелёной Лене.
Только сколько у меня «паутин», – на день, на два?

Я не знаю круче слова: «Пошёл далеко, иди снова»;
И поэтому мой жанр называется – «пожар».
Всё сгорело у меня, я – бомжара, как всегда.
Нету сил и нет любимой, и меня давно «прогнили».

Только это всё – фигня, я ведь сдохну навсегда.
И тогда всё будет длиться, ну, а я пойду котиться;
Я надеюсь, что тогда всех пошлю сегодня я.
Отморожусь от придурков и от «грёбаных» окурков.

Или просто – блефану, проиграю и уйду.
Но на кон я не поставлю ничего совсем. И ставни
Я закрою навсегда, начертав в углу: «Звезда».

А конец там, где начало, в этом есть и всё «мочало»,
Путь – время и пространство и «галимое», блин, пьянство.
Задолбали все меня, потому что я – ерунда.
А поэтому желаю, вас всех далеко посылаю.

А парадокс звезды моего времени
Уже давно ушёл за приключение.

Всё опостыло мне, и настодаело,
Хочу лишь сдохнуть я и больше ничего.
Мечта о смерти так пленила, что про неё я позабыла.
Её я встретила случайно, и всё прошло необычайно.

В году 13-го века со мной ушли два человека.
А тот, который был не ёжик, мне протянул кровавый ножик.
Всеми правит парадокс.

И создания всего просто не было, и всё.
Нет начала и конца, и «зелёного яйца».
Вот опять уже – полёт, я себя всё рву вперёд.
У меня начало было, значит – я дождусь конца.

Я – «зелёная» «звезда», «оболгали» «все» меня;
Но во всём первопричиной остаюсь, как прежде – я.
Вот ещё одна попытка, вот ещё один прыжок;
Но, как прежде, время – нитка, а не жёлтый вертолёт.

Ну, и так далее, ну -- и так и далее.....................................



Это мои закодированные предсказания, которые мне диктовал мой Игрок -- типа - моя душа, когда я был своего рода, в измененном состоянии сознания, то есть -- наверное -- слегка в фазе. Написано в 2004 году. Душ.

[Душ]

0.3.1.29. «Испорченное стихотворение».

Этот стих я портить не хочу,
Пусть зовут, но я не подойду,
Потому что больше не люблю,
Значит – не живу, и не хочу.

Уходя, открытый вход останется,
У кормушки голубь проболтается,
Что ушёл я, вдруг взорвавши дверь,
Больше не ищи меня теперь.

Консилиум, а может – конференция,
Сейчас мне на названия плевать,
Чтоб сделать документ в виде конвенции, –
Мне надо, лишь, побольше понимать.

Открыть ущель забвения поможет нам «барсук»,
Пытаясь откровением делишко провернуть.

Крутя свои ударники и стукая в постель,
«Зелёные» «кустарники» откроет «коростель».
Читая книгу рвения, захочется зайти,
И риском добровольческим, придётся подойти.

Но что теперь на блюдечке достанется с каймой –
Открытый космос с удочкой и розовой трубой.
При чём здесь обречения? Ведь можно и без жертв,
Но нужно лишь терпение и соблюсти запрет.

А как же на счёт времени? Его, быть может, нет.
Придя к такому выводу, мы будем есть обед.
Он в чае заключается, спасёт нас лишь чифир.
Я знаю, – любовь не кончается, кончается чифир.

2000.

[Душ]

0.3.2.68. «Весна – 2».
Точка существования меня к тебе привела,
Твоё наименование зимою весна взяла.
На нас наступила весна и нам уже всем не до сна.

Весной даже все барсуки открыли свои сундуки.
Весной я закрою свой путь, который открыт был вовнутрь.
Он больше не нужен уж мне, нужна только ты мне вдвойне.
Меня ты магнитишь собой, я очень доволен тобой.

К другим я магнит отключил, тобою себя приручил.
Обсерватория желаний – англумерат моих мечтаний,
Весною очень не до сна, в листве зелёная сосна,
И даже бурый бегемот весной с болота не идёт.

К арагонической то точке добавим мы, с тобой цветочки,
И чтобы мат поставить мне, – я похожу конём вдвойне.
Меня очень плющит весною, хочу я быть только с тобою;
Хотение это мечта, а путь к ней – и время, и я.

Ему надоела игра, а нас разрывает весна.
Весною, с огромной руки, открыли ответы мои.
Весною я буду с тобою, а если не буду – закрою …
примерно -- 2004 г.

[Душ]

0.3.4.100. «Скольжение».
Скольжение по времени, скольжение везде,
И даже в моей жизни, и даже на звезде.
Скользит планета даже – плиты внутри скользят,
И землю на поверхности тем самым теребят.

И в мыслях есть скольжение, бывают – и прыжки,
Но, в основном – скольжение, и это ты учти.
Скольжение по льду в 13-ом году,
Привело к победе армию «мою».

В любых сферах скольжения, скользить нужно уметь:
Резко поворачивать – путь лишь свой иметь,
А тем более, так важно – уметь быстро тормозить,
Чтобы при разгоне быстром себя не перескользить.

2010 год.

[Душ]

0.2.22. «Мамочка». (09.04.2011.)
Мне приснилось, что мне мамы очень сильно не хватает,
Что она уже мертва, образ лишь её мерцает.
Маму я сильно позвал, обнять её я пожелал,
Образ чётко появился и ко мне приблизился,
Я обнял её скорее, чтобы не отблизился.
Я сказал: «Прости мне мама то, что нервы я мотал,
То, что я тебя ни сколько никогда не понимал».
В мыслях я всё сразу вспомнил – сколько бед я причинял,
Сколько раз я с мамой спорил, никогда не уступал.
Всеми фибрами своими захотел время вернуть,
Чтобы радость доставлять ей, уничтожить, чтобы грусть.
Обнимал свою я маму, не старушкой та была,
И я понял, что мне снится, сто пудово, сейчас она.
Мне казалось – был уверен, что в той комнате, где сплю,
Папа спит, ещё – жена, ну, и я отдельно сплю.
Ну, а мамы рядом нету, её крепко обнимал,
Ну, а мыслями сильнее себя очень упрекал.
Я сказал ей: «Очень сильно с тобой побыть ещё хочу,
Очень я был не прав, очень за тобой грущу».
Говорил я своей маме, не бросала чтоб меня,
Чтоб со мной ещё подольше побыла и пожила.
По щекам катились слёзы, разбудившие меня.
Я проснулся, и я плачу, обнять маму хочу я.
Я проснулся, и я понял, что моя мама сейчас жива,
И что рядом сейчас не спали со мною здесь моя родня.
Я один в доме сейчас, и уже совсем не сплю,
И я очень-очень сильно свою мамочку люблю.
Я, конечно, сразу понял – зачем сон такой мне дан –
Чтобы я теперь совсем маме нервы не мотал,
Чтоб до слёз не доводил, ну, и до расстройства тоже,
Чтоб моя матушка теперь стала мне ещё дороже.
После строгого, в натуре, сновидения такого,
Я настроен очень строго, чтоб это было всё на деле:
Чтобы с мамой соглашался, и не спорил, не кричал,
Ни за что, совсем ей чтобы ничего не высказывал,
На все просьбы – откликался, лень свою, чтоб выключал,
И не ныл чтобы, конечно, и чтоб больше не бухал.
Слёзы дальше чуть катились, хоть не спал уже я час,
Ведь сознанье раздуплилось, что я полный – «плохой ас»:
Я всегда со всеми спорю, никогда не уступаю,
А на их просьбы ко мне часто я не отзываюсь,
Эгоист, лентяй и тормоз, а ещё тупой халявщик –
Я работать не желаю, я – опплёванный писальщик.
Я подумал, что и к папе, и к жене, конечно тоже
Нужно лучше относиться, пока сон про них не гложет.
И до сна я понимал и ценил свою я маму,
Это всё осознавал, но всё равно я был упрямым.
Сновидение мне просто напомнило, и намекнуло,
И за такое отношение подсознанье упрекнуло.
Для меня это причина с пивом, с водкой завязать,
И для начала – хоть не спорить, не упрекать и не кричать,
И стараться уж на деле, а не только на словах,
В общем – хватит беспределить, ведь люблю я свою мать.
А с работой – есть запарка: ну, нету смысла туда идти,
Ведь там мало очень платят, и не моё то, ну, пойми.
Мама говорит мне часто, чтоб работать я пошёл,
Для меня это ужасно, ведь я себя давно нашёл:
Я писатель, я тружусь только – интеллектуально,
Этим я очень горжусь, и считаю себя гениальным.
Книгу нужно продвигать, чтобы деньги мне платили,
Ведь работать нужно там, где твоё хобби, а ни где учили.
А издательства контракт со мной не хотят заключать,
Не хотят издавать книгу и не хотят продавать.
Они даже не читали, просто – денег у них нет,
Влаживать свои деньжата, для издательства то – бред.
До 35-ти с карьерой только есть возможность заниматься,
Мне сейчас 31-ть один, не хочу я обложаться.
Срочно мне искать работу очень нужно, понимаю,
Но только лишь в издательствах, в другом месте – не желаю.
Я работать-то, согласен, только – интеллектуально,
А пока буду я дома продолжать свои желанья,
Свою маму уважать, и жену, и папу тоже,
Я надеюсь: мне душа – подсознание поможет.

[Душ]

0.«Фантастика и философия XXΙ века»
0.2. Поэмы-сказки.
0.2.1. «Рифмованный смысл».
Я – рифмованный смысл, я кумарю тебя,
Того, кто сейчас здесь читает меня.
Сказку я о себе начинает толкать,
Так как я хочу, чтоб меня ты мог знать.
Нет во мне пустоты, нет во мне чистоты,
Если я не вернусь – не вернёшься и ты.
Смысл в любви – это грусть, и она будет пусть,
Чтобы полный набор освещал в жизни путь.
Смысл в игре, лишь один – поучаствовать, блин.
Ведь играют в игру, – интерес, «угу-гу».
Поиграть – это суть, ну а проиграть – опыт,
Чтобы в следующий раз всё же выиграть, может.
В чём же смысл любви? Для чего это надо?
И какая за это будет людям награда?
Смысл в любви – то уловка и простая преграда,
Один уровень в классе, то есть просто – досада.
В чём же смысл пустоты? Не узнаешь и ты.
Смысла нет в пустоте, то есть, нету, меня.
Почему меня нет? Только, лишь, потому –
Исключенье из правил – пустота, угу-гу.
В чём смысл смысла, вы хотите узнать?
Хотя, вообще, мне, смыслу, – всё ж на это плевать.
Смысл смысла – квадрат, то есть смысл двойной,
Ну, а его смысл это куб – смысл тройной.
Смысл я вот такой, изменяюсь всегда,
Чтоб меня ты догнать не смогла никогда.
Ты понял, вроде смысл, и схватил ты меня,
Ну а я, прям как дым, – растворился слегка.
Смысл вам не догнать, вы поверьте, друзья,
Потому что, свободу, я очень, любя,
Вашим быть не хочу и не буду совсем,
Я останусь один, весь рифмованный всем.
Сухим я вышел из воды, сухим пойду теперь я дальше,
Сухим останусь навсегда, чтоб больше не видать мне фальши.
Два раза в воду не войдёшь, её два раза не полюбишь,
А если вступишь второй раз – её другой ты обнаружишь.
В чём смысл существования материй?
Лишь только в том – чтобы быть с душой.
В чём смысл их объединений?
Лишь только в том – чтобы быть собой.
Зачем вообще я нужен всем? Затем, что без меня совсем
Не существует ничего, кроме пустоты, и всё.
Я часть всего и каждого, главнейшая я часть.
И без меня пропавшего, придётся всем пропасть.
Но я не исчезну, хоть и захочу,
С единой Вселенной я не укачу,
С единой программы, ведь выход один,
Он лишь в пустоту, он не заменим.
А как вы поняли меня, там – то нет,
Поэтому я оставляю свой след.
Как мне без тебя – так тебе без меня, -
Совсем не получается быть никогда.
Я, рифмованный смысл, догоняю тебя,
Ну а ты аж совсем не гонись никогда.
Просто душу открой, и меня полюби,
Потому что тебя я уже заслужил.
Без тебя тяжело, без тебя не легко,
Без тебя мне любить больше не суждено,
Без тебя не могу, без тебя не хочу,
Потому что тебя до сих пор я люблю.

примерно -- 2005 г.

[diserel]

Вставлю и я свои 5 копеек:) Я пишу детские стихи, или просто смешные.



Звездные танцы

Готовы вечно танцевать
Мы это танго золотое.
И никогда не уставать,
Оно прекрасное такое!

Кто научил нас танцевать?
Старик-бобёр, в родном болоте.
Он тоже рад был сам сплясать,
Да охромел вот на работе.

Точил бревно он летним днём,
Зубами крепкими впиваясь.
Упало на ногу оно,
Но сам бобёр не унывает.

Стал нашим тренером сейчас,
Танцуем под его советы.
И верим -Грянет звёздный час!
Нас оглушат аплодисменты!

Мы ведь не пара, а мечта,
Да вы на нас лишь посмотрите.
Как он красив, а я стройна!
Вы все в восторге закричите.

И так танцуем целый день,
Об отдыхе совсем забыли.
И вот в один прекрасный день,
Мы от усталости свалились.

Когда очнулись, не поймём,
Чуть сердце наше не разбилось!
Лежим в болоте мы своём
И как мы в нём вдруг очутились?!

Бобёр велит нам продолжать.
Хромой ногой темп отбивает.
А в жизни всякое бывает,
Тут главное - не унывать!

Написано Дисерел ©

[Native]

***

Полумрак… я сижу одна за столом,
Слушаю музыки ритмы чувствительные,
И кажется, что мы танцуем вдвоём…
Я прижимаюсь к тебе волнительно…

Ощущаю твою руку в своей,
А на талии нежно лежит вторая,
Ты прижимаешься всё плотней и плотней,
От ритма танца не отставая…

Наклонился и страстно поцеловал,
Сладко-грустное воспоминание…
Ощущаю, как кружится голова,
И от близости замирает дыхание…

А мелодия чувственно проникает
Внутрь под кожу, тревожа тело,
Память прошлого музыкой воскрешая,
От которой я совсем опьянела.

Ты прищурил глаза немножечко,
Но искринку твою ресницы не спрятали,
Я ловлю напряженно и заворожено,
Взгляд твой любящий и приятный…

Но мои глаза, хоть они и закрытые,
Разбухают от слез в отчаянии,
Всё было в прошлом и полузабыто,
Оживила я душу твою нечаянно…

Но так приятно тебя почувствовать,
Прикоснуться нежно, как будто к живому…
И пусть потом обостряется грусть
По тебе, обожаемому и родному…

Теперь я музыку вечерами включаю,
Вернувшись от разных забот домой,
И как будто бы душевнобольная,
Закрываю глаза и танцую с тобой…

© Copyright: Native 2016

[diserel]

Большой медведь

Милый толстый медвежонок,
Разыгрался как ребенок.
Очень маму рассердил.
То он в лужу угодил.

Вот на спинку он упал.
Ягоды все разбросал.
На ежа тут наступил,
Чуть его не раздавил.

Потерял свою панамку,
Плача подбежал он к мамке.
Заревел на целый лес,
И от слез промок он весь!

Мама говорит: "Не сметь!
Ты уже большой медведь!
Напугал уж всех в лесу,
Глянь, досталось как ежу.

До сих пор клубком лежит,
Затаился и дрожит.
Ты прощенья попроси,
Да грибочков принеси.

Угости его малинкой,
Почеши его травинкой.
Вместе станете играть,
Землянику собирать .

Заведешь еще друзей,
Вместе будет веселей.
Только перестань реветь,
Ты уже большой медведь!"

Написано Дисерел ©

[Душ]

Многие мои стихотворения были написаны о будущем, и когда что происходит у меня в жизни, - я вспоминаю, и понимаю, что эти куплеты относятся к этому периоду и событиям, те - вот к тем событиям. Следующее произведения, по ходу, относится к данному периоду или к будущему, где под термином -КЛОН- имеется ввиду -- мое сновиденческое или астральное тело.

0.3.2.23. «Лишний час». (Дата: 26.10.03.)
Предсказанные мною дни уже грядут везде они.
Они крадут свои грехи, я в это верю, «Катафи».
Джин мне кричит, а я «плужу», его я связок не пойму.
Но если сильно попотеть, то можно в космос улететь.

А там огни и нет воды. «Вода в земле», – кричат они.
Они накроют ваш пейзаж, а вы мне скажете: «Блиндаж».
События войны пишу. Когда я клона отверну, –
Придут туда ушлёпки «у», и чтоб убить, они – в тюрьму.

Из этой мистики стихов, я вижу как атака «дров»,
Спешит в тюрьму забрать лохов и подчинить себе рабов.
Они все тупо протупят, и им поверят для ребят,
Но их обманут о конце и не вернут во время – вне.

Кричащий, Джин мне говорит: «Не лезь туда, тупой рахит,
Ты задолбал меня, достал, зачем тебе опять пинал».
О теме слова, не словах, я распрощаюсь не у снах,
А в 1502-ом я встречусь с дьяволом – с котом.

Он, измеряя время Вне, меня подстрелит на коне,
Но тут мой клон из-за угла ударит с левой не меня.
Коты подохнут, ну а мы, уйдём, как клоны и слоны, -
Пойдём назад: в 5002-ва, и разберёмся, как всегда.

В зелёном терпком и сухом найдут загнившего с кнутом,
Вернувшись в прошлое на 5, патруль увидит вновь – опять:
«Заплывшись цифрой 25, гниёт котяра с цифрой 5,
12 стражников стоять, вокруг него…» И вот опять:

Патруль отправится назад за берелёзовой копать,
Он не накришит двойников, но и не сыщет 5 кнутов.
Кнуты в кубе будут лежать, где есть, конечно, цифра 5.
Патруль лишь, мною я пошлю и про «цветнишку» расскажу.

Сплавлений много будет там, вернее – есть уже; и к нам
Приближнет некий из Перьми, расставить точки все над «и».
Над этим будешь думать ты, о, царь зверей – плюгавый «Би»,
Ты не заставишь меня ждать и будешь снова меня звать.

Прикинь, как дни мои идут, – меня кумарят там и тут,
Ещё, меня везде хотят, – доить все нервы, все хотят,
Я как корова, вот меня, все сильно доят теребя.
Потом покормят, поплюют, привяжут, и домой уйдут.

Они все пользуются, твари, а я по-прежнему – в угаре,
Прошу забрать меня туда, где есть м.в. и буду я.
Красоты прежни дивясь, это не муза, я клянясь,
Скажу, что это всё не я писал, пишу, ведь я – свинья.

Писал, пишу, конечно, я, но не физически глумя,
А только то, что Джин твердит уже поняв, мой здесь язык.
Кричит он только потому, что иногда-то, я туплю,
И открывая вновь свой путь, я вырубаю связь вот тут:

Диваном я давлю «пинал» и углубляясь, вечно пьян
Я был тогда, ну, а сейчас – я не «зелёный» в этот час.
Мне передали супер-хав, я сумасшедший «Нострадам»,
Я про Ивана и себя вам расскажу сейчас слегка.

Иваныч – «кадр», сто пудов, ему не победить лохов,
Зато он всех переживёт и демонов в звезду пошлёт.
Он им расскажет про межу, про то, что я сейчас лежу.
Он лишь останется не здесь, а станет с нами видеть Весть.

Я под расписку выдам меч и раскришу сам, членов, Керчь.
А тех ублюдков, что тогда… – Я не увижу никогда.
Когда же я смогу кришить чтоб смог всё далее вершить.
Кричащий Джин мне говорит, что я не прав и что рахит,

Рахит забрался мне в мозги, ты «разпериливать» спеши,
Ну, или просто – распили, что, кто – лохи, то ведь не мы.
Вот вновь в звезду попасть хочу, хотя бы - в длинную ногу,
Мне бы достать и вновь открыть, крадущихся под эту нить.

А ниткой, время я зову, всё время ковырять хочу;
Вяжу её я, свою жизнь, что только «сидор» мой держись.
И вот, зачем и почему мне нужен Джин? Я не пойму.
Быть может я, ну, а не он, – ему я нужен, как «кондом».

Я лишь, «кондом», и это Весть, он спрятался за мою «шерсть».
А кто же он? Разве – «член»? Да, нет же. Он лишь супермен.
Он – мысли, нить, он – информ-клуб, который стоит 10 штук,
Он наша и моя душа, на языке лохов твердя.

Физически идём мы с ним, но впереди я не один;
На две ступени впереди, его, иду я, хоть умри.
Физически идут сперва все витамины и белки.
Потом лишь из-за них едва мы образуемся в жиры.

Затем – в сперму, из яиц течём вперёд, почти на бис.
А во вторую череду, мы – сама сперма, угу-гу.
Потом, конкретно, я любя, ввожу …-тозоид теребя.
Когда он в-третьих, попадёт туда, где круг – и он живёт.


Он станет там совсем другим, зародышем будет одним,
И изменяясь на постой, он станет сам совсем не свой.
В-четвёртых, – сделаясь другим, он выйдет из звезды сухим.
И станет он «кондомом» вдруг, для изощрений – информ-клуб.

Вот информацию и мы всё накопляем, хоть умри.
Мы просто есть системный блок, для накоплений суперблок.
Мы накопляем для того, чтоб вырвалось потом оно,
И чтоб попало в солнце вдруг, как и когда-то я и друг.

Но оно в солнце не пойдёт, или не то совсем пойдёт,
Или же, то, всё же пойдёт, ну, а другое – не пойдёт...

Автор - Душ - один из персонажей игрока по имени Джин.

[Душ]

0.3.2.71. (Дата: 22.11.06.)
Мы будем в субботу, с болота тащить бегемота.
Тащить бегемота с болота совсем не охота.
Но всё же мы будем в субботу тащить бегемота,
Да всё, потому что такая у нас, вот, работа.

Заботу имеем с тобою мы о бегемоте,
А он очень сильно погряз в своём мутном болоте.
Ему вылизать с болота совсем не охота,
Он хочет всё время кублиться в вонючем болоте.

Мы в речку хотим оттащить одного бегемота,
Чтоб он не зачах в не стабильно реальном болоте.
Он очень тяжёлый и мы 5-ый раз все в заботе,
Пытаемся вытащить то, что засело в болоте.

Он нам не желает помочь и идти из болота,
А нам нечего делать, как быть здесь всегда по субботам,
И сильно тянуть его из болота;
Вот это программа такая, вот это – за что-то.

С болота тащить бегемота мы будем всегда,
Пока не поймёт он, что это фигня:
«Всё время кублиться в своём тупом болоте,
И не желать вылезать никогда».

Мы шариться будем всегда по 6-ть дней
И мы не устанем с ленью своей.
Да всё, потому что всегда в 7-ой день
Настанет суббота – рабочий наш день.

Работать нам классно и очень приятно,
От шары у нас запотели мозги,
И вот, наконец, настала суббота –
И мы к бегемоту, по новой, пришли.

Галдим бегемоту: «Вставай ты, ушлёпок».
А сами мечтаем, чтоб он не пошёл,
Ведь если пойдёт, то шара настанет,
Для нас, на всё время, и это порок.

[Душ]

0.3.3. «Здесь» третий сборник Ду´ша.

0.3.3.1 «Многие люди». Дата: 22.12.2009.
Разумный человек приспосабливается к миру, неразумный упорствует в своих попытках приспособить мир для себя. Поэтому прогресс всегда зависит от людей неразумных. ШОУ Джордж Бернард.

Многие люди философию не любят,
Любят лишь деньги, но деньги их губят.
Этого вовсе те не замечают,
И ради денег, как зря поступают.

Не интересны им знания все,
Только лишь – деньги всегда и везде.
Ради деньжат готовы на всё,
Это не люди, а – мразь и фуфло.

Мне почему-то на деньги плевать,
Я не люблю их видеть, считать.
Ради деньжат я не убью,
Не буду врать, и не украду.

Хоть я людей многих и призираю,
Но всё ж, ради денег их не оскорбляю.
Я не обижу и не застучу,
Ради «бабла» ни на что не пойду.

Ради купюр я не буду «пахать»,
Я ведь писатель, я буду писать.
А то, что за это денег-то нету, –
Мне всё равно, я буду поэтом.

Люди за деньги себя продают:
Силу свою, волю и труд,
Вкалывают до потери сознанья,
Ради копеек, хоть нету желанья.

«Это не правильно», – я всем объясняю,
Только напрасно всё это, я знаю.
Деньги всем мозг пеленою покрыли –
И в рабов своих, многих они превратили.

Как ты поступишь – так поступят с тобой,
Этот закон понял, не он,
Понял его лишь только я,
Поэтому жизнью доволен всегда.

А кто в закон этот не верит,
То через несколько лет он проверит.
Только уж многое он потеряет,
И то, что был прав я, потом он узнает.

А может закон не поймёт никогда,
И будет жизнью не доволен всегда.
Будет готов ради денег на всё, –
В итоге останется он без всего.

Работать нужно лишь по призванью,
И не ради денег, а для желанья,
Чтоб увлеченьем работа была,
Чтоб только радость давала она.

Если Вам нравиться «тачку» водить,
То не старайтесь мешки Вы носить.
Если Вы любите печь пироги,
То не ходите писать Вы стихи.

Какое есть хобби – тем и занимайтесь,
И никогда совсем не стесняйтесь,
А если возможности нету пока,
То, всё равно, не ходите туда,

Где очень трудно и Вам не приятно,
Где для вас – мука, а не занятье,

Ждите, ищите лишь только своё,
То, что программой генной дано.

А если себя пока не нашли,
Вспомните – в детстве кем были Вы,
Кем Вы себя тогда представляли,
Ну, и во что Вы с друзьями играли.

Если Вы мне не верите прочно,
То почитайте других, хоть заочно,
Басню Крылова «Кот и щука»
Вы хоть прочтите, чтоб не было скуки.

Я был, как вы, у меня опыт есть,
Я в своей жизни не туда всегда лез.
Пытался я быть кем угодно всегда,
А тем, кто я есть – не замечал никогда.

Ну, а стихи я писал просто так,
К ним и рассказы возникли, вот так.
Потом я вспомнил, что в детстве всегда
Любил я журналы делать тогда.

Статьи и картинки я вырезал,
И всех их клеил в один я журнал.
Ещё, я помногу в детстве мечтал,
Фантазии разные я сочинял.

Теперь назовите призванье моё.
Это понятно – писатель, и всё.
Другим я ничем больше уж не займусь,
Чужим занятием не увлекусь.

Я буду писать и сочинять,
А на работу мне уж плевать.
И если мне нечем будет питаться, –
Я не соблазнюсь, я буду стесняться.

А если ты путь чужой выбираешь,
То значит себе ты уже изменяешь,
Себя предаёшь, на себя ты плюёшь,
И счастлив не будешь, несчастным умрёшь.

А тот, кто в себя будет верить всегда,
Тот, всё же, добьётся всего без труда.
Ему только нужно лишь подождать,
Пока в его жизни пойдёт его масть.

Ну, а сколько ждать, не известно и мне,
У каждой цели, срок свой, везде.
И тот у кого терпения хватит,
Тот цели добьётся и счастье ухватит.

Но многие ждать совсем не умеют,
К тому же не знают, и мне-то не верят.
Они побыстрее стремятся всё взять,
И у кого-то счастье отнять.

У других отнимают, себе то берут,
Но только не видят его они тут.
Ведь счастье к чужому не попадёт –
Оно не его, в этом есть гипер-код.

Закон справедливости не изменить,
Он будет всегда лишь то приносить,
Что сам делал ты – то будет тебе,
А, может быть, даже, вдвойне и втройне.

Многие этого не признают,
Считают, что другие законы есть всегда тут,
Считают что им с рук всё сойдёт,
И то, что ни кто их не найдёт.

Все люди «слепые», иль что такое?
Зачем же друг друга они беспокоят?
Лишь те, кто по Библии, скромно, живут,
Закон соблюдают, его признают.

А я не такой, как они, и как те,
Которые лезут, ради денег везде.
Какой я, не важно, сейчас о других,
О тех, кого много этот мой стих.

Хоть каждый и разный, но тема одна,
Для всех постоянно очень важна, –
Деньги, лишь деньги правят людьми,
Мне это обидно очень, пойми.

Ну, в общем, те люди, которых большинство,
Очень от истины они далеко.
А истина это правда о том,
Что происходит ночью и днём.

Точнее, – зачем, а верней – почему,
Объяснить конкретно я очень хочю.
Одни думают в этом причина одна,
Другие – другая, и так дофига.

А факт, то есть мненье моё, таково:
В мозгах наших «зеркало», в генах оно.
И мы из себя что выражаем –
В действительности на себе то отражаем.

Желаем другому – получим сами́,
Воруем у кого-то лишимся сами́́,
Мстим, вдруг, кому-то – и нам отомстят,
Полюбим кого-то – и нас полюбя́т.

Но только идёт это не напрямик,
А всё по цепочки и даже не в миг,
Её я любил – она не меня –
Она полюбила другого тогда –

Её полюбил третий уже,
И так по цепо́чке идёт протеже.
И всё остальное так точно идёт,
И где-то замкнётся когда-то поход.

Поймите вы мудрость, если есть чем понять:
Если хотите чего-то вы взять –
То значит отдайте Вы что-то другое
Тому, кому нету без этого покоя, –

Тогда Вы получите то, что хотели,
Когда срок придёт по цепочке в «апреле».
Вы знайте, что слой против слоя –
Это борьба, нет в ней настроя.

А если начнёте вы делать добро,
По Вашим понятиям, всем, – ого-го,
От этого Вы проиграете только,
Теперь угадайте – в чём тут уловка.

Уловка лишь в том, что – не знает ни кто –
Что ж всё-таки лучше когда для кого,
Ведь ты можешь думать и делать добро,
А оно станет злом – ты виновен, и всё.

Поэтому – в жизнь Вы чужую не лезьте,
От этого будет всем только легче.
Помочь себе каждый сможет всегда,
Если захочет и поймёт сейчас меня.

И если даже попросят о чём –
Представьте, что Вы здесь не при чём.
Живи ты только жизнью своей,
Ну, а на чужие попробуй – забей.

Так нет же, ведь многие лезут во всю:
Указывают каждому и советы дают,
Бьют окна – «уроды», пугают людей,
За это им будет потом – эге-гей.

Ещё: наговаривают – сочиняют
И сплетни по людям распространяют,
Воруют картошку, сало, часы,
Кольца, фонарик, металл и носки.

Зато очень сильно злость их берёт,
Когда потеряют что через год.
Ещё удивляются, наглые твари,
Но им только знаний лишь не хватает.

А также ещё: люди любят унижать
И неприятности другим доставлять,
Бить, убивать, воровать и кидать,
А также любимых у других отбивать.

Кто делает так – тот жить не достоин,
А всё потому что других беспокоит.
Хотя, эта жизнь, из-за них, просто – ад,
Поэтому и оскорблённые не заслуживают таких «наград».

Вывод таков: многие – скоты,
Твари, «уроды», и просто – козлы,
Дебилы, придурки и дураки,
И жить из-за них мне не с руки.

Таких, же, как я, совсем очень мало,
Мудрых лентяев, что давят диваны,
Те, кто не лезут ни до кого,
Найти, для общенья таких не легко.

А многие люди меня уж достали,
Я им, ведь, не мщу, а им того мало.
Они мне проблемы всегда создают,
И этим кумарят всегда и «грызут».

Других они тоже мучают всегда,
Но те не заметно, в ответ, для себя,
То же самое третьим делают, страдая.
Это очень глупо, но они этого не знают.

Снова цепочка, но многие не знают,
Что они проблемы другим доставляют.
Я раньше ведь тоже этого не знал,
И свою философию с упорством навязывал.

Теперь я догнал важнейший смысл,
Его мне душа подсказала через мысль.
Душа много знает, у ней доступ есть,
Но только не у каждого, со своей душой, контакт есть.

Многие – количество, а качества – мало,
Гармонии людям сейчас не хватает.
Такие, как я – единицы – нас мало,
А значит всё качество нас подзабрало.

Я вовсе не хвастаюсь, это всё факт,
Но это не важно, ведь жизнь вся – бардак,
А всё из-за тех, из-за многих людей,
Которых бы я переделать хотел.

Но это – загон, уж с моей стороны,
Ведь лезть в жизнь другую позорно, пойми.
Поэтому мне на многих плевать,
Точнее – желаю я многих не знать.

А что, посмотрите, многие люди
Планете своей преподносят на блюде:
Дырявят – бурят, чего-то хотят,
Из недр её всё качают подряд.

Вот нефть полилась с корабля в океан,
И рыбы все сдохли, а рад хулиган.
Металла из нутрии выбрали много
И наделали разных машинных уродов.

Прогрессом своим планету терзают
И боли её они не замечают.
Садисты, убийцы – многие люди,
И скоро конец всем уже будет.

21.12.12. –
В эту дату все захотят подеваться,
Только деваться им некуда будет,
Так им и надо, паршивые люди.

Они никогда меняться не будут,
Ведь их очень много, но жить они любят.
Без совести будут, пока они будут,
А после – планета про них позабудет.

Через три года всем людям хана,
Это большая радость для меня.
Я, ведь, совсем не на их стороне,
Я – за планету, и против людей.

Я против тех, кого большинство,
Многим не нравится это давно.
Я против них из-за того,
Что против планеты они уж давно.

Планета – мой дом, я в планете живу,
А многие люди со мною живут.
Но я дом люблю и оберегаю,
Но только сил мне не хватает.

Ведь, те кто со мною в планете живут.
Они в неё всё время гадят, плюют.
А их очень много – их большинство,
Мне с ними не справиться уже, на все сто.

Но планета сама за всё отомстит,
Но не из-за мести, а просто, чтоб жить.
Ей солнце поможет, растопит снега,
Водой всех людей накроет тогда.

Она поменяет точку наклона,
Себя потрясёт – людей всех накроет.
Исчезнут люди тогда навсегда,
Планете полегчает снова тогда.

А эволюция по новой пойдёт
И мне не известно кого изобретёт.
Таких сволочей, как люди – навряд ли,
Ведь память у Земли останется не приятной.

[Native]

ПРО СЛОНИХУ

Пропущен завтрак и обед,
слониха села на диету,
на ужин только винегрет…
всю ночь ей грезились конфеты...

Сидит на ней, а толка нет…
Надеждой жизнь ее согрета,
что в скором будущем она
красива станет и стройна…

Проснулась утром, посидела,
потом салатик быстро съела,
и чтоб по пище не страдать,
пошла на воздух погулять.

Кругом реклама и афиши:
красотки все - стройнее мыши!
Тут зов души ее позвал
пойти скорей в спортивный зал!

От всей спортивной суеты
слониха кушать захотела,
и, заглянув в один кабак,
она там долго ела, ела...

Едою наполнялось тело,
она рыгала и пыхтела,
себя ругала и хотела
вернуть назад вчерашний день,
когда с нее слетела лень.

"Вот снова сяду на диету!..
Черт бы побрал столовку эту!"

Большое тело подняла,
к своим пенатам побрела,
до пруда еле добралась
и на песочке улеглась.
И трудно хобот протянуть,
чтобы воды чуток глотнуть.

У пруда муж ее нашел,
назад домой в слезах привел.
"Не надо, милая, худеть,
ведь будет не на что глядеть".

Уснула бедная слониха,
приходит сон к ней тихо-тихо,
во сне красавица она,
стройна и привлекательна...

Все пишут про нее куплеты!!
Как же явилось счастье это?
Вокруг роятся журналисты,
ну да, она ж теперь артистка!

Толстухи все наперебой
следят за новою Звездой:
что кушает и как живет,
вдруг с ними так произойдет...

Но что-то вдруг перевернулось...
Слониха бедная проснулась…

Опечалилась ужасно,
все старания напрасны…
Хмурясь, села на кровати,
продолжая горевать:

"Почему я не стройняшка?
Почему в мою рубашку
завернутся два слона,
словно парашут она?

Почему один денек
поломал мне все, что смог:
я себя не уважаю,
жирным телом потрясаю,
а внутри красотка я,
сон мой в руку, знаю я."

Тут же быстренько вскочила,
резво музыку включила,
засучила рукава,
попою задвигала
и сказала: "Все, братва!
Я не сдамся, ФИГУ вам!

Буду медленно худеть,
кушать мало и потеть,
танцевать, зарядку делать,
веселиться, песни петь!

Ненавистною диетой
я не буду увлекаться,
буду кушать помаленьку
и не буду наедаться,

суну хобот свой в ведро,
да наполнится оно,
чем водички больше пить,
да больше ножками ходить,
тем я буду и сытнее,
и намного веселее,
и когда-то обо мне
так же скажут, как во сне!"

Открыв ресурсы Интернета,
создала топ о цели этой.
Ей форумчане шлют приветы
и от души дают советы.
Теперь назад дороги нет,
слониху знает целый свет.

Весы купила, тренажер
и электронный массажер.
Комплект достала гербалайфа,
каких-то мелочей для кайфа…

Осталось убедить слона,
чтоб чеки оплатил сполна.

Слон деловой буржуй попался,
уловкам дам сопротивлялся,
старался им не потакать,
чтоб свои средства не терять.

Но тут совсем другой расклад:
не шубу просит, не наряд,
не супермодный лимузин,
а чек в спортивный магазин.

-Зачем? По мне и так красотка,
животик, попка - хоть куда!
Мила, добра, характер кроткий,
калечить тело? Нет, не дам!

-Ах, так! найду слона другого!
сговорчивого, молодого!
-Кто этих женщин разберет?
А вдруг и впрямь она уйдет?

Боясь слониху потерять,
решил ей чеки подписать...
Махнул ушами обреченно,
бюджет семьи стал облегчённым…

Слониха села на диету,
сидит на ней, а толка нету.
Нет, чтобы за собой следить:
самой не есть, слона кормить,
она повадилась ночами
икру сжирать, съедать салями…
Но раз, покушав колбасы,
Слониха встала на весы…

Она ничуть не похудела…
и с глаз свалилась пелена...
-Да неужели в самом деле
всю жизнь я буду так жирна!?!

Доколе буду жрать и жрать?
Не помещаюсь на кровать,
и дверь на будущей неделе
расширить чуточку хотели.

Достала толстые журналы,
с остервененьем полистала,
там жирных туш навыбирала,
коллаж поклеила-слепила,
на холодильник прикрепила.

-Пусть охраняют от меня
запас семьи, как от огня!

И снова сон слонихе снится:
под солнцем юга загорая,
она кокетливо резвится,
в бикини тело обнажая...

А вот в вечернем ресторане,
всех поражая своим станом,
с шикарным спутником на пару
идет изящно к стойке бара...

Потом, само очарованье,
переключив людей вниманье,
(в обьятьях дюже страстной стала)
танцует танго в центре зала...

Проснувшись, радостно решила,
что лишь немного поспешила,
что очень скоро день придет
и это все произойдет!

И вновь зарядка, степ, прогулки,
забыты колбаса и булки,
лишь иногда для жизни сладкой
слизнет кусочек шоколадки...

Подруги с ревностью глядят:
-Ты похудела?- вопрошают,
Слонихе комплименты эти
задору только прибавляют.

Восточной негой объята,
танцует Танец Живота,
фигура вся преобразилась,
в движеньях плавность появилась.

Сама собой горда безмерно
и плану следуя примерно,
к другой судьбе себя готовит,
в чужих глазах восторги ловит.

Пора б одежку прикупить,
ведь стало нечего носить,
не в балахонах же болтаться.
Решила шопингом заняться...

Она по бутикам прошлась,
А ведь одёжка то нашлась,
Хотя не пахнет брендом тут,
Начало есть, мечты зовут...
От душегрейки до шнурков…
Слон от покупок изнемог,
она ж летит в угарном раже,
пока все есть на распродаже!

Ажиотаж, психоз, кошмар!
Различной обуви семь пар,
Десяток раз надетых шляпок...
пар 5 иль 7 игрушек-тапок...

Потом прозрение пришло:
зачем все это барахло?
Ведь будет все в шкафах пылиться
и не во что принарядиться.

Завален дом - шмотье кругом!
Решила разобраться в нем...

Начну с красивого белья,
пока в него не лезу я,
но скоро день такой придет,
прекрасно все мне подойдет,

и далеко не убираю -
я вся тащусь, перебирая...
Почаще буду я смотреть
и будет стимул похудеть.

Хоть я уже и так с фигурой,
но эти брючки мне не в пору,
хотя как буду хороша,
шагая в них я, не спеша!

А эту шаль отдам мамаше,
где был мой мозг на распродаже…
Пойду-ка к зеркалу поближе,
а то сама себя не вижу.

Какой шикарный пиджачок!
И джинсы смотрятся достойно,
пришью сюда один крючок
и можно дефиле устроить.

А платье даже велико!
Хоть была сделана затрата,
я подарю его легко
своей соседке полноватой.

Слон, видя, как его подруга
старается красивой стать,
решил в подарок на досуге
вдвоём на острова слетать.

На островах тепло, красиво…
Слон быстро в море побежал.
Сняв платьице с себя игриво,
слониха на шезлонг легла...

Приятно ей, что все мужчины,
красуясь на неё глядят,
что дамы злятся без причины
уйти пораньше норовят,

и увести своих друзей,
чтоб не глазели на слониху...
Ах, неужели это с ней?
Ах, неужель ОНА франтиха?

Слон, накупавшись, прибежал,
своей жене ракушку дал
И, весь сияя от восторга,
Свою жену поцеловал.
И глядя прямо ей в глаза,
«Я так люблю тебя!", сказал…

Слониха счастлива с слоном,
давно красивым стало тело,
все в соответствии со сном,
который раньше посмотрела,

слониха тело бережет
и не садится на диету,
зато разумный рацион
и нет особенных запретов!

На завтрак - кашку, на обед -
чуть-чуть супец замысловатый,
кусочек рыбки иль котлет,
большой салатик из батата
и самых разных овощей,
а ужин ранний, ровно в семь.

И каждый день начат с зарядки
и любования собой,
чтоб в теле было все в порядке,
чтобы найти изъян любой
и устранить его в зачатке.

И каждый день по плану танцы,
а каждый вечер - культпоход,
а ночью с другом обжиманцы,
калорий множество сожжет.

И хорошеет и стройнеет,
гордится ею вся родня...
Она повсюду успевает,
свои старания ценя.

Создала клуб "Давай худеть",
и сразу звери заспешили
слониху-приму посмотреть,
послушать умные советы:
как похудеть, похорошеть...

Слониха гордостью объята,
с энтузиазмом принялась
воспоминания печатать,
других учить она взялась.

И книга-СУПЕР появилась:
"Как из огромной крошкой стать",
за ней и СЛАВА поспешила
и всюду стали УЗНАВАТЬ!!!...

Но жизнь, как водится, идет,
черед сменяя на черед,
и тихо заедает быт,
лихой подъем в конец забыт...

Однажды, в доме разбирая,
весы приперла из сарая...

Вес перевысил планку нормы!
Слониха в ужасе кричит:
"Есть надо было меньше корма,
и больше обручи крутить!"

Слон успокаивал, как мог,
сам крики вынести не смог,
позвал на помощь всех друзей:
"Ну объясните же вы ей,
всего каких-то 2 кило,
как будто вправду разнесло!"

Взяла тут слово Кабаниха:
"Муж не поймет тебя, Слониха,
ведь для него ты хороша,
не тело видится - душа.

А я, как женщина, внимая,
тебя, конечно, понимаю,
но если руку положить,
то правда не о чем тужить,

ты помнишь, из КАКОГО тела
ты сделала, что захотела?
А тут каких-то 2 кило
ты уберешь врагам назло!

Ты потеряла настроенье,
встряхнись и распрощайся с ленью!"

Слониха, всхлипнув, улыбнулась,
всех гордым взглядом обвела:
"Да что же я? Других учила,
себя же чуть не подвела.

Спасибо, милая подружка,
что помогаешь мне прозреть,
я дома превратилась в клушу,
мне снова надо оживеть!

Пришлось по новой вес сгонять.
по кругу бегать и скакать,
ночами мужа ублажать,
о сладком только вспоминать...

Пилатес, обручи, скакалки...
Все надо делать не для "галки"…
Проходит время, и она
становится опять стройна.

«Как трудно стройность сохранять,
себя в руках всегда держать,
свой аппетит не распускать,
спортивный дух не потерять…»

Она решила, как ей жить:
режим питанья усложнить,
запретов не должно бы быть,
обжорство ж надо запретить.

Чтоб дальше не было соблазнов,
все вкусненькое есть с утра,
обедать можно кашей разной,
а ужин типа фуа-гра.

Притом не забывать фигуру:
раз в день уважить физкультуру.

А чтоб исполнить схему эту
и под контроль заданья взять,
вступила в клуб «ОнлайнДиеты»,
час в день отчетам посвящать.

С тех пор Слониха бед не знает,
лишь, хорошея, расцветает.

2008

© Copyright: Native